Гекуба - [8]

Евгений отключился. Сама мысль о такой капитуляции перед арабами встала у него в горле, как острая кость. Он пытался прокашляться и не получалось. Мысль материализуема, с ужасом подумал он, а мысль, подкрепленная триллионами долларов способна стать сокрушающей. Такой энтузиаст способен уничтожить Страну почище совместной агрессии всех арабских стран. Найдутся сторонники по обе стороны океана, пойдет кампания в печати, возникнут партии... Нет, это невозможно! Мы не для того покинули Россию... А остальные? Все левое население, вооруженное национальными СМИ? Миллионы интересантов в самой Америке? 5.

"Париж и Рим отпадают без обсуждения, - перелистнула Батья глянцевые стра-ницы туристического журнала. - В Мадриде взрывают, как и у нас... В Лондоне едва пришли в себя от такой же интифады цветного населения. В Праге и Буда-пеште невыносимо скучно и все шпили на одно лицо... В Америке абсолютно то же, что тут. В Тайланде кормят всякой гадкой экзотикой... так... Дуду! Новый тур. Россия! Москва и Санкт-Петербург. Интересно германское название города." "Ты мало насмотрелась на русских в Израиле?" "Знаешь, меня всегда интриговало их отношение к своей стране. С одной стороны, судя по их рассказам, они там пре-красно жили в огромной и интересной стране. С другой - зачем-то поспешно унес-ли ноги в наш маленький Арец. Судя по тому, как они готовы на все, чтобы только выжить здесь, ничего там нет замечательного. Кроме разве что антисемитов, о которых нам столько рассказывал Мирон." "Я не думаю, что мы там увидим что-нибудь, кроме сочетания нищеты с помпезностью, что нас так раздражало в Егип-те. Но без пирамид и прочих уникальных древностей. Что мы можем увидеть в бывшем Советском Союзе, кроме коммунистов? Так их и у нас полно." "Наташа с восторгом отзывается о тамошних театрах." "Но мы же были на постановках их "Гешера". Корявый иврит и разражающая скованность. Словно им запрещено говорить на сцене в полный голос, полагая, что это признак еврейской невос-питанности." "Дуду, она говорила не только о постановках, но и о самих театрах, по ее словам - лучших в мире по интерьеру и ауре. Она вся преображается, когда произносит слова "бол-шой" и... как это... "ма-рин-ка". И уверяет, что этот, как тут написано, Санкт-Петербург, а по ее словам Ленинград, ничуть не хуже Парижа. Ну, я звоню Моше? Пусть делает нам с тобой тур в Россию?"

Давид задумчиво листал страницы с изображениями красной крепости со стран-ным названием "Кремль", соборов с круглыми куполами, огромных площадей и снегов на половине картинок.

Он вдруг подумал о незнакомом авторе проекта века, которого пригрел верный Мирон, того самого, что ненавидит все вокруг, продолжая жить в стране, где его все и все раздражает. Если такое состояние у чистокровного еврея, то чего ожи-дать от этнических русских, которых в этой кукольной Москве вдвое больше, чем всех израильтян, включая олим?

"Там не опасно? - спросил он у турагента Моше, когда заказывал путевки. - Что за народ? Вроде наших олим?" "Вот именно! Никакой опасности, Дуду! Я бы не отправил туда моих лучших клиентов, если бы была малейшая причина за вас беспокоится."

***

Давид перешел в свой кабинет, включил компьютер, вошел в Интеренет и решительно набрал прямой контакт со своим давним другом, что сопровождал его в военных спецоперацих за границей и продолжал оказывать услуги в бизнесе.

"Менахим, - писал на дисплее бывший генерал Зац. - Как ты помнишь, я, с подачи Мирона, начинаю циклопический нефтяной проект, а этот умник скрывает от меня оле - ключевую фигуру. Выясни, кто это и как мне с ним выйти на прямой контакт. Мне нужно максимальное и обоюдное доверие этого инженера." "Давид, - отвечал безотказный разведчик. - Фамилия этого оле - доктор Алекс Беккер. Живет в таком-то городе, занимается тем-то. В Израиле дружеских отношений ни с кем не поддерживает. Из прежних друзей, ставших израильтянами, могу назвать некую Натали Домбровски из твоего города, ее мужа Джека Домбровски, известного "русского" журналиста и писателя, а в Москве - семью Сержа и Лиди Гончаров. В студенческие годы Лиди считалась невестой Алекса и ближайшей подругой Натали Домбровски. Я полагаю, что тебе следует прежде всего разыскать последнюю, заручиться письмом к Лиди и встретиться с ней во время твоего тура в Россию."

"Батья! - изумленно смотрел на текст Давид. - Из какого города России приехала сюда Наташа?" "По-моему, из самой Москвы." "Срочно!.. Как можно ласковее и дружески, порасспроси ее о московских друзьях и, если их зовут Серж и Лиди, попроси письмо к ним. Дескать, мы едем в Россию и хотим пообщаться там с русскими в неформальной обстановке. Нуждаемся в рекомендации. Она ведь тебе рассказывает о своей прежней жизни?" "И более, чем охотно. Она вообще рада, если я с ней говорю не о работе." "Так вот, это для меня очень важно. В Москву мы должны поехать с письмом..." 5.

Человек, которого некогда звали Александром Юльевичем Беккером, тщательно проверил подписи в только что составленных бланках договора и огляделся по сторонам. В квартире его новых клиентов стояла тяжелая вонь от двух неухожен-ных старых собак и застарелой грязи по углам. Алекс - а такова была кличка нашего героя все последние годы - с трудом нашел в этом достаточно просторном жилье нелипкое место, где можно было разложить бумаги, но их все равно было тошно складывать в свою сумку. Мужчина и женщина уже облегченно и дружески улыбались агенту. Деловая встреча имеет много общего с решительным амурным свиданием. Сначала "ах я не такая, ни за что, как вы смеете, осторожнее..." А потом - "милый, ты меня теперь?.." Но на этом этапе, когда с жалких счетов этой пары еще не сняты деньги, следует продолжать теплый тон и терпеть все - нерв-ный смешок, недоверие, вонь, бесконечные "когда и как?".