Гэкачеписты - [30]

В Латинский Америке, после Кубы, в 1979 году настала очередь Никарагуа избрать антиамериканский просоветский курс. Затем разгорелась жаркая гражданская война в Сальвадоре (1979–1992), когда казалось, что тамошний режим вот-вот будет свергнут. Правда, в 1973 году в данном регионе СССР постиг тяжелый провал — свержение президента Сальвадора Альенде, в победу и удержание которого у власти было вложено много сил и средств. Это означало, что КГБ в сотрудничестве со «Штази» должны были вести против генерала Аугусто Пиночета войну — как пропагандистскую, так и вполне реальную, поддерживая и вооружая повстанцев Патриотического фронта имени Мануэля Родригеса (ПФМР), а ранее провернув операцию по освобождению (взамен на диссидента Владимира Буковского) лидера Коммунистической партии Чили Луиса Корвалана, которому позже сделали пластическую операцию для конспиративной работы на родине.

Не прекращалось кровавое противостояние на Ближнем Востоке. Советский Союз выступал как союзник Организации освобождения Палестины (ООП), которая вела диверсионную борьбу против Израиля. Правда, Египет — до того важнейший союзник в регионе, при президенте Анваре Садате был потерян, но взамен оказывалась помощь другим «прогрессивным» режимам — в Сирии, Ливии, Южном Йемене и даже в Ираке, власти которого при этом истребляли коммунистов. Одновременно СССР был замешан в очень сложный межконфессиональный конфликт в Ливане. Во всех случаях участие разведки было неизбежным и самым активным.

В Южной Азии СССР решительно поддерживал Индию, с руководством которой во времена премьер-министра страны Индиры Ганди удалось наладить стратегическое партнерство, которое привело к разгрому Индией в 1971 году Пакистана — американского союзника — и его распаду. В том, что Индия выступала надежным другом Советского Союза, огромную роль сыграла разведка. Страна была демократической, и потому правительство формировалось по итогам выборов. Для Кремля было крайне важным удержать у власти Индиру Ганди в условиях хаотичной политической системы, расколов в ее собственной партии — Индийский национальный конгресс (ИНК), столкновения самых разных конфессиональных, этнических, региональных интересов. Для этого через советских разведчиков передавались суммы в несколько миллионов рупий как для партийного аппарата ИНК (с ведома Индиры Ганди), так и отдельным политикам, шедшим на выборы, попадание которых в парламент считалось отвечающим интересам Советского Союза.

Согласно «архиву Митрохина» (работника ПГУ, перебежавшего в 1992 году в Великобританию с накопленным им за несколько десятилетий собранием секретных выписок из документов) в 1978 году в индийских спецслужбах было десять завербованных КГБ агентов. В 1977-м советская разведка финансировала избирательные кампании двадцати одного политика, среди которых — четыре федеральных министра. В 1973-м КГБ спонсировал десять газет, не считая новостных агентств. В 1975-м, в разгар политического кризиса, с целью поддержки Индиры Ганди ПГУ инициировало появление 5510 статей.

Противостояние между Индией и Пакистаном породило ядерную гонку на юге Азии, которую тоже должен был отслеживать КГБ. Чекисты лоббировали на самом высоком уровне индийского истеблишмента интересы советского ВПК, чтобы в Дели покупали оружие и технику производства СССР. Для этого, например, оказывалась денежная поддержка избирательной кампании министра обороны Кришны Менона. Через завербованного дипломата индийского посольства в Москве по кличке «Прохор» КГБ получил доступ к зашифрованной переписке посла с его МИДом.

Хуже складывались дела у разведчиков в отношении другой великой державы континента — Китая. В отличие от Индии, деятельность немногочисленной советской колонии в Пекине плотно контролировалась китайскими спецслужбами. Свободно по стране разъезжать советские граждане не могли, да и общаться с китайцами в неформальной обстановке также. В известном смысле они находились примерно в том же положении, что и западные дипломаты в Москве при Сталине. Так что Поднебесная в известном смысле была для КГБ Terra incognita. Возможно, в этом кроется одна из причин, что в перестройку советские руководители не думали интересоваться китайским опытом реформ.

А ведь в той же Азии надо было еще следить за быстро растущими антикоммунистическими «тиграми» — режимами в Южной Корее и Тайване, заниматься помощью индонезийским коммунистам, почти под корень выведенным президентом Сухарто в третьей по численности стране региона, мониторить ситуацию в Японии, где проблема «северных территорий» никогда не снималась с повестки дня. Надо было пытаться попасть в страны, с которыми у СССР не имелось дипломатических отношений, — Израиль и Саудовскую Аравию, каждая из которых была по-своему важна и которые являлись яростными противниками по отношению друг к другу. Самым известным советским шпионом в Израиле в те годы стал Шабтай Калманович, впоследствии известный авторитетный бизнесмен.

Важным направлением деятельности разведки всегда оставалось получение промышленных секретов с Запада. Этим в составе ПГУ занималось целое научно-техническое управление. СССР хронически отставал в технологическом состязании в силу устройства своей экономики. К тому же существовал запрет на импорт в Советский Союз новейших технологий, которые могли бы использоваться в оборонном секторе, что отслеживал Координационный комитет по экспортному контролю (КОКОМ), специально созданная международная организация. Сам Крючков вспоминал как свою особенную заслугу, что его сотрудникам удалось добыть информацию по обеспечению безопасности атомных станций — как раз незадолго до Чернобыльской аварии. Однако полученные сведения не заинтересовали Министерство энергетики и электрификации — пример, показывающий, что информацию мало добыть, надо еще уметь ею правильно распорядиться.