Геенна огненная - [22]

Интересно, что епископ, потрясенный увиденным, ушел от дел, затворился в Фонтенбло, где и умер, так и не избавившись от ужаса, через два года.

— Друзья мои, — произнес Карекс, взглянув на часы — уже без четверти восемь. Мне пора наверх, звонить к вечерне. Пейте кофе, не ждите меня, минут через десять я к вам присоединюсь.

Он облачился в свои гренландские доспехи, зажег фонарь и открыл дверь, и тут же в комнату ворвался ледяной порыв ветра, белая крупа кружилась в темноте.

— Ветер проникает сквозь бойницы и выдувает снег с лестницы, — сказала его жена. — В это время года я всегда боюсь, что Луи подхватит воспаление легких. Месье де Герми, кофе готов. Пожалуйста, распорядитесь им сами. К сожалению, мои больные ноги дают о себе знать, и я должна прилечь.

— Увы! — вздохнул де Герми после того, как они пожелали хозяйке доброй ночи, и та вышла. — Она здорово сдала. Я пытался поддержать ее силы тонизирующими средствами, но ей ничего не помогает. Бедняжка, ее организм совершенно изношен, на ее долю пришлось слишком много лестниц.

— То, что ты рассказал, чрезвычайно интересно, — сказал Дюрталь. — Итак, ставка современного сатанизма — черная месса!

— Да, а также колдовство, вызывание демонов и дьяволиц. Но об этом я еще расскажу, или, лучше, я попрошу сделать это одного человека, который осведомлен гораздо больше, чем я. В этих актах сосредоточена вся суть культа Сатаны.

— А в чем состоит принесение жертвы, если оставить в стороне ритуальные убийства?

— Я уже говорил, что тут мы сталкиваемся с большим разнообразием. Вот послушай. — Де Герми вытащил из книжного шкафа пятый том «Мистики» Горра и принялся листать его. — Например: «Эти священники в своем злодействе доходят до того, что приносят во время месс большую жертву. Нанеся ритуальные знаки по центру, ее кладут на специально заготовленный пергамент, а затем оскверняют, удовлетворяя над ней свои гнусные страсти».

— Божественная содомия?

— Черт!

Колокол, приведенный в движение, зазвучал. Стены комнаты задрожали, и воздух наполнился гулом. Казалось, что звук исходит от стен, что камни испускают закрученные в спираль волны. Дюрталь почувствовал себя перенесенным, как по волшебству, на дно раковины, одной из тех, которые хранят в себе шум прибоя. Де Герми, привычный к этому грохоту, хлопотал над кофе, который он поставил подогреваться на печь.

Послышался новый удар, не такой резкий, гул стал затихать. Окно, стекла в книжном шкафу, стаканы на сто ле перестали дребезжать, и только в воздухе дрожало резкое устойчивое эхо.

На лестнице послышались шаги. Появился Карекс, облепленный снегом.

— Тьфу ты, ну и ветрище!

Он стряхнул с себя снег, сбросил одежду на стул, загасил фонарь.

— Еле пробрался через все эти устройства вокруг колоколов. Снег слепит глаза! Что за ужасная зима! Жена уже легла? Что ж, хорошо. Но вы еще не пили кофе?

Дюрталь пододвинул ему чашку. Он подошел к печке, помешал угли, отер слезы, выступившие на глазах от мороза и ветра, и отпил большой глоток из чашки.

— Ну вот, теперь все в порядке. На чем вы остановились, де Герми?

— Я закончил краткий обзор дьяволомании. Но я еще ни слова не сказал о том чудовище, нашем современнике, об аббате, лишенном сана…

— О! — закричал Карекс, — берегитесь, одно его имя приносит несчастье!

— Ну уж! Каноник Докр, назовем уж его по имени, вряд ли может нам навредить. Признаюсь, я не понимаю, почему он внушает всем такой ужас, впрочем, дело не в этом. Мне хотелось бы познакомить Дюрталя с вашим другом Гевэнгеем. Кажется, он хорошо знает этого человека.

Беседа с ним в значительной степени облегчит мне дальнейший рассказ о сатанизме. Быть может, вы пригласите его как-нибудь к обеду?

Карекс почесал в затылке, затем вытряхнул пепел из трубки.

— Дело в том, — произнес он, — что мы немного повздорили.

— Из-за чего же?

— О! Из-за пустяка. Как-то раз я помешал ему поставить опыты. Но налейте же себе еще стаканчик, месье Дюрталь! А вы, де Герми? Вы совсем не пьете!

Оба отпили по глотку вполне приличного коньяка и закурили.

— Гевэнгей, — продолжил Карекс, — несмотря на то что он астролог, честный христианин и славный малый. Я с удовольствием бы повидал его. Он хотел исследовать мои колокола. Не удивляйтесь, когда-то колокола играли немалую роль в оккультных науках. Искусство предсказывать будущее по их звучанию — одна из самых неизвестных и забытых областей тайного знания. Гевэнгей отыскал какие-то документы и хотел провести несколько опытов на колокольне.

— Каких?

— Не знаю. Он залезал под самые колокола — в его-то годы! — с риском сломать себе шею, пытался забраться внутрь, так что из-под них торчали его ноги, разговаривал сам с собой и слушал, как бронза отражает его голос.

Он рассказывал мне о толковании сновидений, в которых участвуют колокола. По его словам, тому, кто слышит во сне колокольный звон, грозит опасность. Если человеку снится раскачивающийся колокол, то это предупреждение о возможной клевете; если колокол падает, то это к болезни; если же он раскалывается, то это говорит о приближающейся беде и нищете. Кажется, он еще добавил, что если вокруг колокола, освещенного лунным светом, летают ночные птицы, то можно не сомневаться, что церковь лишится своих святынь или над кюре нависла смерть.