Геенна огненная - [16]

Его прихоти дорого стоили, но все же меньше, чем содержание огромной свиты в Тиффоге, ставшем совершенно уникальным уголком королевства.

Крепость охраняло более двухсот человек, при его дворе состояли шевалье, военачальники, оруженосцы, пажи, и у каждого из них были слуги, нанятые за счет Жиля. Его стремление придать больше роскоши часовне и церкви граничило с безумием. В Тиффоге обосновалось почти все духовенство метрополии; среди его гостей были настоятели, викарии, казначеи, каноники, прочие духовные лица, дьяконы, мальчики-певчие. До нас дошел счет, в котором числятся стихари, епитрахили, муфты, шапочки, подбитые беличьим мехом. Он жаждал изобилия церковной утвари, располагал напрестольной пеленой из алого сукна, изумрудными шелковыми пологами, мантиями: багровой бархатной, фиолетовой, расшитой золотом и из узорчатой розовой ткани, сатиновым облачением дьякона, балдахинами с рельефными золотыми изображениями птиц, доставленными с Кипра блюдами, потирами, дароносицами, молоточками, плитами кабошона в оправе из драгоценных камней, ковчегами, среди которых он особенно ценил один, святого Оноре, вырезанный в соответствии с его вкусами мастером, жившим в замке, отливающий серебром.

Двери были открыты для всех. Со всех уголков Франции в замок стекались художники, поэты, ученые, их ждал гостеприимный дом, они проводили время в различных удовольствиях и уезжали, увозя с собой щедрые подарки.

Его состоянию были нанесены кровавые увечья уже во время войны, новые расходы окончательно разорили его. Он ступил на опасный путь заемов, стал брать деньги в рост, заложил свои замки, продавал земли. В конце концов он был вынужден просить суммы под залог предметов культа, драгоценностей, книг.

— Испытываешь особое удовлетворение, убедившись в том, что в средние века способ разорения был примерно таким же, как и в наше время, — сказал де Герми. — Только теперь есть Монако, нотариусы и биржа.

— А тогда были колдовство и алхимия! Из записки, которую наследники Жиля составили для короля, следует, что его баснословное состояние растаяло меньше чем за восемь лет.

Ему пришлось за бесценок продать свои владения в Конфолан, Шабанн, Шатомуран, Ломбере капитану жандармов, затем наступила очередь Фонтэн-Милона, земли в Гратэкюиссе приобрел епископ анжерский, крепость Сен-Этьенн-де-Мер-Морт перешла к Гийому ле Феррон за кусок хлеба, замки в Блезоне и Шевийе занял Гийом де ля Жюмельер и не заплатил ни су. Взгляни. — Дюрталь развернул длинный свиток с перечнем всех сделок, — вот полный список, владения, леса, соляные копи, луга. Домашние маршала, напуганные его безрассудством, умоляли короля вмешаться. В 1436 году Карл VII, «убедившись, как он писал, — что сир де Рэ не справляется с управлением областями, принадлежащими ему», отправил Жилю письмо из Амбуаза, запрещающее продажу замков, крепостей, земель.

Этот приказ только ускорил окончательное разорение Жиля. Пэнс-Май, Жан V, герцог Бретани, один из самых крупных ростовщиков своего времени, втайне подписал указ, касающийся его подданных, которые имели дела с Жилем, при этом отказавшись его обнародовать. Никто не решался заключать сделки с маршалом из страха навлечь на себя гнев герцога и недовольство короля. Жан V стал фактически его единственным покупателем и установил твердые цены. Можешь себе представить, что это были за цены!

Жиль был в ярости. Он отвернулся от своей семьи, посмевшей искать защиты у короля, и впоследствии не обращал никакого внимания ни на жену, ни на дочь, которую он заточил в замке Пузог.

Так вот, этим, как мне кажется, объясняется, каким образом и по каким мотивам Жиль покинул двор Карла VII.

Очевидно, что Карла VII на протяжении долгого времени осаждали жалобами жена и другие родственники маршала. С другой стороны, придворные проводили все время у Жиля, пользуясь его богатством и щедростью. Король, так легко предавший Жанну дʼАрк, когда она перестала быть ему нужной, искал повода, чтобы отомстить Жилю за те услуги, которые тот ему оказал в свое время. Когда ему нужны были деньги, чтобы устроить попойку или снарядить армию, он не задумывался о расточительном характере маршала! Но теперь, когда тот был почти разорен, он принялся упрекать его в мотовстве, осыпал его угрозами и проклятиями, не подпускал к себе.

Жиль оставил двор без сожаления. Помимо всего прочего, он устал от кочевой жизни, стал испытывать отвращение к военным лагерям, мечтал отдышаться среди своих книг в атмосфере мира и покоя. Его захватила страсть к алхимии, и ради нее он бросил все. Должен заметить, что он питал пристрастие к этой науке еще в те времена, когда был богат. Теперь же, увлеченный демонологией, он был одержим идеей добыть золото и спастись от нищеты, замаячившей за спиной. Около 1426 года, когда его сундуки почти опустели, он впервые решился попытать счастья.

В замке Тиффог он колдовал над перегонным кубом. На этом месте я и остановился. Отсюда берет начало вереница преступлений, опутанных магией, сдобренных садизмом.

— Все, что ты мне рассказал, — произнес де Герми, — никак не объясняет, как этот набожный человек вдруг превратился в дьявола. Как получилось, что вполне мирно настроенный интеллектуал стал насиловать детей, перерезать горло младенцам?