Гец фон Берлихинген с железною рукою - [4]

Мария. Ну конечно! Он еле передвигал ноги и сказал: «Милый мальчик…»

Карл. «…подай мне что-нибудь: я ничего не ел ни вчера, ни сегодня». Тут мальчик отдал ему деньги…

Мария. …которые ему дали на завтрак…

Карл. Тогда старик сказал…

Мария. Тогда старик взял мальчика…

Карл. …за руку и сказал… и превратился вдруг в сияющего прекрасного святого и сказал: «Милое дитя…»

Мария. «За твое милосердие награждает тебя через меня матерь божья: тот больной, которого ты коснешься…»

Карл. «…рукою…» Я думаю, это была правая рука.

Мария. Да.

Карл. «…тот тотчас выздоровеет».

Мария. Мальчик побежал домой и от радости не мог слова вымолвить.

Карл. Он бросился матери на шею и заплакал от радости.

Мария. Тут мать воскликнула: «Что со мной?» И вдруг… Ну, Карл!

Карл. И вдруг… и вдруг…

Мария. Вот ты уже и не слушаешь! И вдруг выздоровела. И мальчик врачевал королей и императоров и сделался так богат, что построил большой монастырь.

Елизавета. Не могу понять, где мой господин. Пять дней и пять ночей нет его, а он надеялся быстро покончить со своим делом.

Мария. Меня это уже давно беспокоит. Если б у меня был муж, который вечно подвергает себя опасности, я б умерла в первый же год брака.

Елизавета. Благодарю бога, что он создал меня более твердой.

Карл. А разве отец должен уезжать, если это так опасно?

Мария. Это его добрая воля.

Елизавета. Он должен, милый Карл.

Карл. Почему?

Елизавета. Ты помнишь, зачем он ездил в прошлый раз, когда привез тебе гостинца?

Карл. А теперь он мне привезет что-нибудь?

Елизавета. Ну конечно. Видишь ли, один портной из Штутгарта — меткий стрелок из лука — выиграл первый приз на состязании стрелков в Кельне.

Карл. И много он выиграл?

Елизавета. Сто талеров. А ему не хотели их отдать.

Мария. Ну, разве это не гадко, Карл?

Карл. Гадкие люди.

Елизавета. Тогда портной пришел к твоему отцу и попросил, чтобы он помог ему выручить деньги. Твой отец поехал и захватил двух кельнских купцов и томил их до тех пор, пока они не выдали деньги. Разве ты бы не поехал?

Карл. Нет! Ведь надо проезжать через густой-густой лес, а там цыгане, ведьмы.

Елизавета. Большой парень, а боишься ведьм.

Мария. Ты сделаешь лучше, Карл, если будешь жить в своем замке благочестивым, христианским рыцарем. В своих владениях можно найти достаточно случаев для благотворительности. Во время набегов даже самые честные рыцари творят больше несправедливости, чем правды.

Елизавета. Сестра, ты говоришь, не думая. Дай бог, чтобы и наш мальчик стал с годами храбрее и не напоминал бы Вейслингена, который так вероломно поступает с моим мужем.

Мария. Не будем спорить, Елизавета. Мой брат очень раздражен, и ты тоже. В этом деле я только зритель и потому могу судить беспристрастнее.

Елизавета. Ему нет оправдания.

Мария. То, что я о нем слышала, расположило меня в его пользу. Да разве муж твой не рассказывал о нем сам столько хорошего? Как счастливо протекала их юность, когда оба они были пажами маркграфа!

Елизавета. Пусть так. По сказки мне, что может быть хорошего в человеке, который преследует своего лучшего, вернейшего друга, продает услуги свои врагам моего мужа и лживыми, искажающими дело наветами старается привлечь на свою сторону нашего доброго императора, который всегда был к нам так милостив!

Карл. Отец! Отец! Дозорный на башне трубит песенку: «Гей, да отпирай ворота!»

Елизавета. Он вернулся с добычей.

Входит рейтар.

Рейтар. Мы с охоты. Мы с добычей! Здравствуйте, благородные дамы!

Елизавета. Вейслинген захвачен?

Рейтар. Захвачен. И с ним три рейтара.

Елизавета. Как вышло, что вы так замешкались?

Рейтар. Мы подстерегали его между Нюрнбергом и Бамбергом. Он все не ехал, а мы знали, что он в пути. Наконец мы выследили его — он проехал стороной и сидел себе спокойно у графа в Шварценберге.

Елизавета. Они б и его хотели сделать врагом моего мужа.

Рейтар. Я тотчас донес об этом господину. На коней! И мы помчались в Гослохский лес. Тут так странно вышло: скачем мы ночью через лес и видим — пастух пасет свое стадо. Вдруг, откуда ни возьмись, пять волков, да как примутся за овцу. Тогда господин наш засмеялся и сказал: «Это к добру, дорогие товарищи. Всем удача, и нам удача!» И мы обрадовались хорошей примете. В это время выезжает Вейслинген с четырьмя рейтарами.

Мария. Сердце мое трепещет.

Рейтар. Я и товарищ мой по приказанию господина прижались к нему так, точно приросли — он не мог ни двинуться, ни шелохнуться, а господин наш и Ганс ударили на рейтаров и захватили их. Один ускользнул.

Елизавета. Любопытно взглянуть на него. Они скоро здесь будут?

Рейтар. Они скачут по долине, через четверть часа будут здесь.

Мария. Он, должно быть, очень подавлен.

Рейтар. Да, смотрит невесело.

Мария. Мне будет больно взглянуть на него.

Елизавета. Ах! Я пойду займусь стряпней. Все вы, верно, проголодались?

Рейтар. Так точно!

Елизавета. Возьми ключ от погреба и принеси лучшего вина. Они его заслужили. (Уходит.)

Карл. Я пойду с тобой, тетя.

Мария. Идем, мальчик.

Уходят.

Рейтар. Ну, этот не в отца, а то пошел бы со мной на конюшню.

Гец. Вейслинген. Рейтары.

Гец(кладет на стол шлем и меч). Расстегните мне латы и подайте камзол. Приятен домашний уют. Ты был прав, брат Мартин. Вы загоняли нас, Вейслинген.