Где ты, там я. Сборник рассказов - [29]

На дворе раздался рык мотора.

— Танюха! Тань! Ты где там застряла? Подай ключ разводной. Он в багажнике где-то…

Женщина вскочила и выбежала за дверь.

— Чё это? — раздался громкий шепот. — Эт чё?

Корзинка накренилась, раздалось шебуршание.

— Ой, ленточка! — воскликнула Акулька. — Пуговичка! Бууууусики! Оу!

— Цыц! — Глазырь встал рядом с корзинкой. — Положь на место! Продолжаем заседание домкома. На повестку ставлю голосование — кто за переезд?

— Глазыречек, да кто ж против-то будет? Дураков нема. Да ведь, Шаечкин?

— Ну, так-то оно, конечно, — Шайкин тоже проявился и заглянул в корзину. — И банька, говорит, есть. Так оно, может, и ничего? А, Фомич? Ты как, Фомич?

— Ну, вас звали, вы и езжайте. А мы уж, как-нибудь сами перебьемся, — буркнуло полено.

— Куда это мы без тебя поедем? Столько веков, почитай вместе, а тут одного тебя бросим? Ты это — кончай дурить.

— Не поеду. Вас звали, вы и езжайте!

— Она ж сказала, всех заберет, сколько есть. Выберешь себе дом по нраву. Будем, как и раньше в гости захаживать.

— Пирожки с мухами тебе печь буду, Фомич, — голос Акульки задрожал. — Как же я без тебя? Как же ты один тут? Я тогда тоже не поеду. Будем вместе век коротать. В лес уйдем. Лешего попрошу, кум он мне, выделит какой-никакой пенек. Устроимся как-нибудь.

— Ты это, чего, серьезно? — полено подпрыгнуло. Фомич проявился и уставился на Акульку выпуклыми глазками.

— Ну, так-то, да, — зарделась Акулька и смущенно шаркнула ножкой. — Я тебя давно привечаю. Лет так двести уже. А то не заметил, что первые пирожки с пылу-жару тебе достаются?

— Так это, — Фомич одернул рубаху, поправил ремень, — я ж тоже это, как бы давно на тебя заглядываюсь. Только вот случая все не было сказать.

— Ну, совет, да любовь, — хихикнул Шайкин. — По такому случаю подарок вам от меня. Держи вот, Фомич, дари своей раскрасавице. — И он протянул ладонь, на которой тускло отсвечивал золотом перстенек с синим камешком.

— Ах, ты ж, шишок банный! — всплеснула Акулька ручонками. — А валил-то на меня. Я, мол, колечко прибрала.

— Ну, я это… в компенсацию, — пробормотал Шайкин. — А чего он с цепкой в баню? Положено сымать, значит, того… сымай! Правило — оно правило. Не нами дадено, не нам отменять.

— Фомушка, поедем в новый дом, а? — Акулька взяла суженого под руку и предано заглянула в глаза.

— Не могу, — повесил голову Фомич. — Пока медаль свою не найду. Память это. Мы ж с моим полковником огонь, воду и медные трубы. А я не сберег. От воров уберег, от хапуг-наследничков уберег, да что тут говорить, — махнул он рукой. — Пойду, братушки, долю свою сиротскую мыкать. А ты, Акулинушка, езжай в новый дом, негоже тебе, красавице, век свой девичий с таким неудачником коротать.

— Я за тобой Фомич, хоть в лес, хоть по дрова, хоть в геенну огненную, пусть и нет ее, а все равно пойду! — Акулина напялила перстень и сжала кулачок, чтоб украшение не свалилось с тонких кривых пальцев.

— Фомич, — тихо позвал Глазырь, — а это, часом, не она?

— Где? — Фомич уставился в корзину и с тихим воплем выудил из нее латунный кругляш, подвешенный к обтянутой черно-зеленой муаровой лентой колодке. — Ах, ты ж мое сокровище! Моя прелесть! Да как же ты здесь оказалась? Да откуда?

Акулька прижала кулачки к груди и сморгнула слезу. Потом внимательно посмотрела на входную дверь, за которой слышалось тарахтенье мотора и Витюшины незлобные ругательства на дорожные колдобины, убившие ему всю подвеску, разжала ладошку, с сожалением посмотрела на перстенек и со вздохом опустила в корзину.

— Витюш, я сейчас. Вещи заберу, — раздался звонкий голос.

Дверь распахнулась, следом ворвался шалый ветерок, взметнув угольную пыль у печи и попутно задув почти догоревшую свечу. Раздался скрипучий звук, слишком похожий на чей-то чих. Женщина ухватила корзинку за ручку, потрясла ей слегка в воздухе, улыбнулась.

— Ну, поехали, что ли. Лишь бы мужу не проболтаться, а то стыда не оберешься, — пробормотала она.

В прошлый раз Витюша в бане угорел, она возьми, да скажи, мол, банника не почтил, вот и результат. Выслушала потом целую лекцию о мракобесии. А медаль? Залезла тогда на чердак, посмотреть, может, что интересное найдется, и нашла. Вот откуда на чердаке медаль? Это ж память чья-то. А бабушка-то говорила, что любят домовята ценные вещи прятать. Но если к ним с добром, то и они сторицей отплатят — и дом в порядке будет и живность, и хозяева в добром здравии, да в достатке.

Солнце уронило золотой лучик на крыльцо, блеснуло синим в корзине. Татьяна удивленно пошарила в ней рукой и радостно засмеялась, вытащив из россыпи бусинок и стеклянных пуговиц, перстень с синим топазом — подарок мужа на годовщину свадьбы.

— Ах, вы ж мои хорошие, — шепнула она и поспешила к машине, где в нетерпении постукивал ладонью по баранке румяный парень в темной футболке без рукавов. На его плече синела татуировка с самолетом, парашютом и надписью «ВДВ».

* * *

— Вторую часть заседания домкома, объявляю открытой. — Лоскутки и бусинки в корзине, трясущейся в багажнике, пришли в движение. — На повестку дня ставится вопрос о переселении в новый дом. Кто за?

— Я, — хором произнесли три голоса.