Где принц, если все мужики... - [33]

— Мы любим себя обманывать, — хмыкнул он. — Кто в здравом уме будет смотреть правде в глаза, убеждая себя, что его просто используют? Правду принять сложно. Вот девчонки и придумывают сказку про любовь, чтоб было не так обидно.

— Хочешь сказать, что любви нет?

— Почему же? Есть. Я же вижу как ты плачешь по этому придурку и вздыхаешь. Значит, она есть.

— А ты что, никогда не любил? — я посмотрела на него. Когда он вот так обнимал, то был слишком близко.

— А надо? — он весело посмотрел на меня.

— Я серьезно.

— Как в книжках пишут — нет. Но девчонки которые нравились до такой степени, чтоб на них можно было жениться — да. Я в этом плане больше головой думаю. Чувства они проходят, а человек, с которым век коротать, остается. — Гена еще выпил. — А тебе чувства нужны. Но на них далеко не уедешь.

— Наверное. Но без них скучно, — я вздохнула, прижимаясь к нему.

— Поэтому я буду головой думать, а ты за чувства отвечать. Я не против на такое разделение труда, — рассмеялся. Только смех вышел у него нерадостный. Скорее грустный. — В этот раз хоть на камеру не снималась?

— Нет. Мне того случая на всю жизнь хватило.

— Молодец. Умнеешь. Ну чего? По стопке и спать?

— Давай. А ты чего вернулся?

— Поругались. Вроде и хорошо все началось. А потом опять на те же грабли наступил.

— На какие? — спросила я, отстраняясь от него.

— Я не люблю, когда меня начинают гнобить и пилить. Да, мне не везет. Но не такой уж я и неудачник. Как с бабой схожусь, так каждая меня ткнуть желает, что я никто и звать меня никак. Она же королева местного хлева! Злит это. К тому же с детьми общий язык найти не удалось. У нее пацан спер мои сигареты. Я ей об этом сказал. На меня наезд, что сам потерял, а на ее сыночку наговариваю. А то что, я сам видел, как он курил в одиннадцать лет, так это мои глюки. Мальчику ведь только одиннадцать! Блин, и что мне теперь, на это глаза закрывать? Да и в постели не сошлись. Вначале все нормально, а потом это ей не так, то не этак. Ну не люблю я все эти телячьи нежности. Вы же кино насмотритесь, книжек начитаетесь и давай требовать, как там, — видно, что мужика разозлили. Он говорил резко. Никогда его не видела таким рассерженным.

— А мне показалось, что у вас все хорошо.

— Я тоже так думал, — он махнул стопку. Налил мне. — Да и пьет она через день. А как выпьет, такая противная становится. С тобой и то интереснее. Ты такое порой отчебучишь, что смеяться охота. А ей рот закрыть, чтоб лягушки не выскакивали.

— Ясно, — я допила бутылку. Голова тут же закружилась. — Значит, ты вернулся.

— Угу. Мы с тобой гульнули налево, теперь пора возвращаться в нужное русло на общую дорогу. Нам еще пол чинить.

— Ген, я пьяная.

— Вижу. Довести до кровати?

— Я тогда спасибо тебе скажу, — пробормотала я, чувствуя, что если встану, то упаду.

— Мне от твоего спасибо ни жарко ни холодно.

— И чего тебе охота? Переспать? — когда выпивши хорошо говорить, что в голове. И никакого смущения.

— А у меня опять презервативы закончились, — усмехнулся он. — Так что не получится. Но поцеловать я тебя поцелую.

— Договорились. Не такая уж и большая плата, — я хотела попить из ковша, но рука соскользнула. Вода вылилась прям на кофту. — Я облилась.

— Вижу. Горе, ты мое, глупое, — доводя меня до кровати, сказал он. А сам смеется. И чего смеяться? Ну да. Немного перебрала. Бывает. Кофту помог снять.

— Еще бы мою ночную рубашку.

— Обойдешься. И так симпатичная, — откидывая мокрую кофту в сторону, сказал Гена. Подошел задуть свечу.

— Опять вместе спим?

— Имеешь что-то против?

— Пока нет. Сегодня нет. Я нагулялась и ты меня больше не волнуешь.

— О как! А раньше волновал?

— Угу. Поэтому я и от тебя избавилась.

— Можно было проще сделать.

— Как?

— Просто переспать.

— Не, тогда я стала совсем бы развратной, — мои слова опять развеселили Гену. Он лег рядом. Я чувствовала жар его тела и меня это никак не смущало. Он накинул простынь от комаров. Стало как-то интимно и уютно.

— Куда уж больше?

— Знаешь как на душе гадко от всего этого? — я повернулась к нему. Голова кружилась и совсем не от любви.

— Все с тобой нормально, — спокойно сказал он. Даже серьезно. — Тебе мужик нужен с твердой рукой и, прости за прямоту, крепкими яйцами. Сразу все наладиться. А ты все слабаков ищешь. Вот и получается у тебя конфликт интересов. Ладно, иди сюда, целовать тебя буду.

Он смял мои губы. Жестко как-то. Без нежности. Минут пять помял их и отстранился.

— Только с тобой можно ощутить непередаваемый вкус поцелуя, — сказал он.

— Это как? — уже сонно спросила я.

— Соль слез, коньяк и лук — это уникальное амбре, — хмыкнул он. — Надо будет тебя на трезвую поцеловать.

— От тебя такое же амбре. Плюс ты часто колючий ходишь. А еще и целоваться не умеешь, — брякнула я. Наступила пауза.

— Вот странная ты девка. Другая бы такое сказала, то я бы обиделся. А на тебя не обижаюсь. Глупая ты еще. Чего с тебя взять?

— А не надо ничего брать…

— Спи. Будешь буянить, я тебя с рассветом подниму. Если уснешь сейчас, то дам выспаться.

Хорошая угроза. Я сразу закрыла глаза. Больше ничего говорить не хотелось. И доказывать тоже. Прежде чем уснуть, почувствовала, как он поцеловал меня в висок и сжал крепче. Может и сказал чего-то. Но одурманенное алкоголем сознание это уже не запомнило.