Где не было тыла - [38]

— Почему вдруг лекция, люди умаялись, хотят отдохнуть…

— Стараемся другой план выполнить к сроку… Приемник мастерим. А чтобы никто не мешал, Володаренко прислал Псела с лекцией, — улыбнулся Клименко и вытащил из нагрудного кармана маленькую стеклянную ампулу. — Смотри, один кристалл уже готов, медный. Попутно с ламповым подумаем все же наладить и детекторный.

Передо мной была обыкновенная, но только укороченная и запаянная пробирка, наполовину наполненная серо–желтым сплавом.

— А сейчас начнем снаряжать другой, свинцовый. — Клименко развернул бумажку с мелкой блестящей стружкой и начал осторожно высыпать его в подставленную Ковальчуком пробирку, уплотняя смесь маленькой щеточкой. — Это для того, чтобы запаять без доступа воздуха.

Через два дня Клименко доложил, что детекторный приемник готов. Уже слышали Софию и Анкару, но Москвы слышно не было.

— Надо все–таки делать ламповый, — с грустью, но твердо заявил инженер.

Желание услышать голос далекой, но теперь особенно близкой Москвы не давало нам покоя.

Правда, надежными информаторами по–прежнему были работники кухни и санчасти. Они регулярно встречались с Тудором Думитреску, врачом Гельденбергом и красноармейцами, работавшими в городе, от которых получали кое–какие сведения. Эту информацию кратко записывали на клочках бумаги, записки пристраивали ко дну кадушек с мамалыгой, прятали в картофельные клубни, зашивали в парусину госпитальных носилок и доставляли в лагерь. Наконец из ржавой жести был изготовлен цилиндр, что–то вроде звена водосточной трубы. Его начиняли вырезками из газет и незаметно перебрасывали через колючую проволоку в нашу секцию.

Использовался нами и такой канал связи. Чтобы сэкономить топливо, начальство лагеря разрешало пленным купаться в Дунае. При этом офицерский состав пленных располагался на почтительном расстоянии от красноармейского, находившегося обычно выше по течению. В таких случаях красноармейцы прятали свою корреспонденцию в доски и, привязав их к обрубкам бревен, пускали вниз по течению. «Почта» благополучно поступала по назначению.

Но такой способ поступления сведений зависел от случая. Вот тогда и было решено создать одноламповый приемник. Но как и где достать материалы? В экстренном порядке провели совещание. Радиоприемник должен быть малогабаритным и в случае необходимости быстро разбираться на отдельные части.

Надежда была только на В. М. Клименко.

В Ченстохове мы едва не потеряли Володю Клименко — рослый брюнет с довольно смуглым лицом выдавал себя за природного одессита, И это его чуть не погубило.

Во время очередной фильтрации Клименко вытолкнули из строя. Более тридцати человек были отведены к канцелярии лагеря. Один из полицаев развязно посоветовал нам:

— Попрощайтесь, они не вернутся…

Кому приходилось переживать тягостные, безысходные дни в заключении, жить с сознанием того, что каждая минута может быть в твоей судьбе последней, тот понимает, как в этих условиях сближаются и роднятся одинаково обреченные люди. Клименко был одним из таких близких, преданных товарищей, его судьба была подобна нашим. И вот его увели. Мы знали, что оттуда, куда уводят гестаповцы нашего брата, назад не возвращаются. Сердце сжимали боль и жалость, гнев и ненависть.

Прошло более часа, и вдруг раздался крик:

— Идет! Клименко идет!

Онемевшие от неожиданности, охваченные радостью, затаив дыхание, мы ждали, пока он подойдет к нашей группе. Лицо его было бледным, видимо чудом оставшийся в живых, он еще не отошел от нервного потрясения.

— Спасибо врачу из военнопленных: он доказал, что я настоящий украинец, — начал рассказывать Клименко, — — проверили со всей тщательностью мою анатомию и по каким–то признакам оставили в живых.

В ту ночь мы долго не спали. Доброта, общительность, трудолюбие — главные черты характера Клименко. Он не раз рассказывал, как еще пареньком убежал в военное училище, стал летчиком, служил на Дальнем Востоке и наконец стал инженером связи. Там же, на Дальнем Востоке женился на одной из прославленных хетагуровок. Крепкую любовь к жене не скрывал от товарищей.

Петро Стево купил в городе необходимую радиолампу, добыл телефонный наушник и гитарные струны, которые шли для изготовления катушек. С целью изоляции проволоки мастера применили смолу, снятую с толя, которым была укрыта крыша барака. Для антенны раздобыли оцинкованную проволоку и укрепили ее на крыше барака. Сложнее оказалось с питанием. Вначале несколько батареек было похищено из карманного фонаря офицера лагерной охраны. Эту «операцию» ловко проделал Саша Королев.

Батарею пришлось делать самим. Из пожертвованных пленными котелков было вырезано сорок медных и столько же цинковых пластин. Их переложили плотной бумагой, смоченной в растворе нашатыря и соли. Батарея оказалась громоздкой, и ее пришлось установить между наружной и внутренней досками обшивки стены.

Наконец труды, вложенные в это дело, окупили себя. До сих пор отчетливо помню глубокую осеннюю ночь в бараке. Пленные, скованные тяжелым сном, отдыхали. В окна вливался лунный свет, словно сизый папиросный дымок, а на верхних нарах, куда мы забрались, царил мрак.