Где найдешь, где потеряешь… - [24]

клиенты Антона. А что такое «клубничка»? Похоже, мои подозрения были небезосновательны. Это именно наркотик. И Ник-Ник, свин этот, речь вел о наркотиках. «Все из-за нее», – сказал Антон о «клубничке». У него были неприятности из-за этого наркотика. Наверное, не мог никак помочь больному, его употребляющему. Ая-то дура. Что я теперь наделала? – От этой мысли Анфисе стало жарко. – Я же его оговорила?! Что теперь подумает этот Сидоренко? Что Антон торговал зельем! Боже, какая я дура! У Анны Максимовны и так горе, а я еще и наговорила на Антона напраслину… Но этот Сидоренко… Что-то здесь не так».

Анфиса едва не пропустила свою станцию. Выбралась из метро. Втолкнулась в троллейбус, который отъехал, едва закрыв двери.

Смогла Анфиса проехать только остановку. Ей прищемили ногу колесом сумки с пустыми бутылками, заелозили телогрейкой по норке, и, злая, она выскочила из троллейбуса и тормознула машину.

Тети Маши дома не было. Анфиса сняла сапоги, стянула шубу и присела на софу. За окном темнело. Вновь пошел снег – липкий и противный. И на душе было как-то смурно. Полезли в голову всякие дурные мысли. Все было не так. И этот визит в клинику. И отдавленная чертовой сумкой нога вдруг заныла. И опять вспомнилась убитая горем Анна Максимовна, фотография Антона на ее столике. Анфиса глядела в темноте на падающий снег и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. С ней иногда случались такие приступы, когда становилось до боли жалко всех. В том числе и себя, ведь у нее в последнее время тоже все не так.

– Анфисочка, что с тобой? – услышала она голос тетушки, вернувшейся домой.

Тетя Маша включила лампу с абажуром, свет от нее был мягкий, не режущий глаза. Села на софу, обхватила Анфису за плечи. Она почувствовала, что у племянницы кошки скребут на душе.

– Ну, успокойся, девочка. Что случилось-то?

– Не знаю. Тетя Маша, почему так часто у людей все наперекосяк идет? Это же несправедливо.

– Так уж Бог рассудил.

– Вон, Анна Максимовна так Антона любила. Души не чаяла, а он исчез. Жив ли?

Тетя Маша ничего не ответила, только вздохнула.

– А я ни отцу, ни матери никогда не нужна была, пропади – даже не вспомнят.

Анфиса всхлипнула. Жалеть себя так жалеть – по полной программе.

Действительно, для родителей она была лишь ошибкой молодости, ненужным и нежеланным ребенком. Через год после ее рождения родители расстались, подбросив Анфису бабушке, матери отца. Им нужно было устраивать свою жизнь, жизнь дочери их нисколько не интересовала. Какая там жизнь у годовалого ребенка? А когда они устроили свои жизни, то места для Анфисы в них уже не нашлось. Появились другие дети, и сумма так называемых «Анфисиных алиментов» резко уменьшилась с обеих сторон.

Анфиса любила, обожала, боготворила свою бабушку. Как-то в одной из передач по телевизору она услышала, что дети должны воспитываться там, где они нужны. Бабушке она была нужна.

Бабушка умерла, когда отзвенел последний звонок в школе. Родители, уезжая с поминок, потрепали ее по голове, произнесли что-то вроде: «Держись…» – и, захлопнув дверь, забыли о ее существовании. А ей было всего семнадцать…

Она осталась одна в бабушкиной однокомнатной квартирке. По жизни нужно было карабкаться самостоятельно. Собрав все свои силенки, сдала выпускные экзамены и устроилась на работу в свою же школу – лаборанткой. На следующий год она уже училась на вечернем отделении педагогического института.

– Успокойся, деточка, – гладила ее по голове тетя Маша. – Чего на мать напраслину возводить? Она тебя любит, ну, – на минуту замолчала, как бы подбирая нужные слова, – по-своему. Вчера вот, когда тебя не было, звонила. Я ей сказала, что ты у меня. Она обрадовалась. Сказала, что забежит, как время будет…

Анфиса криво усмехнулась.

– А обо мне ты не думаешь? Ты у меня свет в окошке. Умненькая, красивая. – От руки тети Маши пробегало по телу Анфисы благотворное тепло. И она благодарно прижалась щекой к тети Машиной ладони, зажмурилась.

– Все у тебя будет хорошо, девочка моя. Не расстраивайся.

– Извини, тетя Маша. Иногда на меня находит.

– Ну вот и хорошо… Анна говорила, что вы с ней куда-то ездили. Да не стала вдаваться. Ты-то хоть расскажи.

– Да так… – машинально ответила Анфиса. – К колдуну какому-то ездили. Потом на склад.

– О Боже, на склад? Ты что, с ума сошла? – Тетя Маша негодовала. – Ладно, она уже никому не нужна, а ты ж молодая. Думать должна, а вдруг что случилось бы? Вон, коленку-то расшибла.

– Но ничего же не случилось.

–■ Анфиса, да пойми ты, уже третий месяц пошел. Его, может быть, и в живых нет. Анна ищет… Она мать, это ее дитя, она его до конца своих дней искать будет…

При этих словах на глазах Анфисы вновь выступили слезы. И она опять подумала, что теперь связана с этим делом намертво.

* * *

На следующий день Анфиса провалялась до десяти часов в постели. Наскоро позавтракала и отправилась на улицу. В ларьке «Союзпечати» она накупила газеты: «Третий глаз», «Оракул» и «Летучий голландец» – все посвящены потусторонщине.. Углубилась в их изучение и немножко ошалела с непривычки.

«Молодая ведьма гарантирует качественную магическую помощь в трудной жизненной ситуации». «Центр «Инферналь» – это решение всех ваших проблем». Насколько Анфиса помнила, инферно – это что-то близкое к аду. «Российская академия белой и черной практической магии объявляет набор учащихся по следующим дисциплинам: практическая магия, классический и эриксоновский гипноз, карты ТАРО, астрология…»