Где мир покоем дышит - [3]

Вот ведь что странно: наш разум привык все мерять человеческими мерками. Между тем, еще не зная того, я шагал по земле, зародившейся за пределами известной нам Вселенной. На это намекали голубые деревья. И уж совсем явно об этом свидетельствовали багровые руины. Погодные условия – туман и тепло здесь, высоко в Кордильерах – наверняка были созданы искусственно. Но тогда я еще полагал, что причиной тому геологическая деформация, вулканическая активность, истечение подземных газов…

Мое поле зрение ограничивалось полумилей, не больше. Когда я продвигался вперед, туман отступал. Долина оказалась обширнее, чем мне представлялось. Она напоминала Элизиум, где тени мертвых блуждают в Саду Прозерпины. С заснеженных склонов, скрытых за туманом, стекали холодные, как смерть, ручейки, текущие по голубому мху. «Потоков сонный мир…»

По мере моего продвижения руины меняли свой вид. Красные камни по-прежнему встречались, но теперь попадались и остатки сооружений, созданные, как я решил, другой культурой.

Голубые деревья здесь росли гуще. Их стволы покрывали лианы с листвой шафранового цвета. Они сплетались в решетчатые стены, так что диковинные деревья превращались в небольшие клетушки. Когда я проходил мимо одного из них, послышался слабый лязгающий звук. Я уловил какое-то движение и обернулся, моя рука потянулась к висящему на поясе пистолету.

Из дерева-хижины появился странный объект, который остановился и уставился на меня. Я чувствовал его пристальный взгляд, хотя глаз у объекта не было!

Объект представлял собой шар из чего-то вроде полупрозрачного пластика, переливающегося всеми цветами радуги. Вел он себя, как человек, охваченный сомнением и не знающий, как поступить. Такое потрясающее подобие наводило на мысль о сознании… об интеллекте. У шара примерно четырех футов в диаметре практически не было ничего, кроме желтовато-коричневых эластичных щупальцев, которые его поддерживали, и бахромы длинных, напоминающих хлысты жгутиков, которые опоясывали то, что я назвал бы талией.

Лишенный глаз, таинственный, он разглядывал меня, и по его поверхности, сменяя друг друга, бежали переливающиеся краски. Потом он стремительно направился ко мне на трех опорных щупальцах необычным скользящим движением. Я отшатнулся и, выхватив пистолет, прицелился в него.

– Стой! – пронзительно выкрикнул я. – Стой!

Шар остановился, словно поняв мои слова или угрожающий жест. Бахрома жгутиков заколыхалась. Вспыхнули яркие разноцветные полосы. Странным образом я не мог избавиться от мысли, что он пытается что-то мне сообщить.

Внезапно он снова двинулся вперед. Я напрягся и отступил, продолжая держать его под прицелом. Когда шар остановился, мой палец застыл на спусковом крючке.

Я попятился, по-прежнему оставаясь в нервном напряжении, но существо не последовало за мной. Когда я удалился ярдов на пятьдесят, оно повернулось и скрылось в своего рода хижине, созданной в смоковнице. А я двинулся дальше, настороженно минуя деревья, но других неожиданных встреч больше не было.

Ученые неохотно отказываются от своей так называемой логики. На ходу я попытался осмыслить появление странного существа в свете последних достижений науки. То, что оно было живым, сомневаться не приходилось. Но эта жизнь была основана не на протоплазме. Может, это растение, ставшее таким в результате мутации? Возможно. Однако эта теория меня не удовлетворила. Ведь объект несомненно обладал интеллектом, правда, какого порядка, я не представлял.

Но где-то здесь находились семь местных девушек, напомнил я себе. Моя задача – найти их, и поскорее.

И я все-таки нашел их. Правда, только шесть. Я увидел их, когда поднялся на невысокий холм. Застывшие и напряженные, как бронзовые статуи, они сидели в ряд на голубом мху спиной ко мне и лицом к красным грудам камней.

Взволнованный, я с некоторой опаской двинулся к ним. Странно, что шесть местных девушек вызвали у меня такое чувство. Они не шевельнулись при моем приближении, и я решил, что они уже мертвы…

Однако это оказалось не так. Они не были мертвы, но и назвать их живыми в полном смысле этого слова я не мог.

Я ощупал обнаженное плечо одной из них. Оно было удивительно холодным, а девушка, похоже, не почувствовала моего прикосновения. Я развернул ее лицом к себе. Взгляд ее пустых черных глаз был обращен куда-то вдаль, посиневшие губы плотно сжаты, а зрачки необычно расширены, словно от наркотика.

По обычаю индейцев она, как и остальные, сидела на корточках, скрестив ноги. Когда я развернул ее, она упала на мох и немного полежала, не делая попыток подняться. Потом медленно, механическими движениями вернулась в прежнее положение и устремила пустой взгляд в пространство.

Я посмотрел на остальных. Все они находились в одинаковом сонном оцепенении. Казалось, что кто-то удалил у них разум, и они пребывают сейчас где-то в другом месте. Разумеется, этот диагноз можно назвать фантастическим. Но беда в том, что никакой врач не сумел бы понять, что происходит с девушками. Очевидно, что-то произошло у них с психикой.

Я повернулся к первой из девушек и похлопал ее по щекам.

– Проснись! – скомандовал я. – Ты должна мне повиноваться! Проснись!..