Где дом твой, киллер? - [8]

Перебирать все в голове снова и снова бесполезно. Задремал.

Проснулся от голоса Софи за дверью: — Вставайте, месье Генри, ужин готов.

Во дворе кафе за большим столом трое мужчин, запивают вином жареные на вертеле колбаски. Разговор у них тоже на каком-то немецком диалекте. Генри опять за своим столиком, перед ним графин вина, на тарелках кролик, овощи. Он неторопливо расправляется с кроликом, чередуя овощи, мясо и вино. Графин почти полон, Генри пьет из стакана маленькими глотками.

Мужчины допили вино и ушли, Генри наслаждается тишиной и прохладой. Софи убирает за ними, заходит в дом. Вернулась переодетая и остановилась возле столика Генри:

— Месье Генри, вам еще что-нибудь принести? Кофе или чай? У меня есть пирог со сливовым наполнением. Теплый и очень вкусный. Я его совсем недавно для вас приготовила. Я вижу, вы вино не очень активно пьете.

— После вина кофе совсем не хочется. Давайте попробуем ваш пирог с чаем. Вы не составите мне компанию?

— С удовольствием, я сейчас принесу все.

Генри глядит на священнодействие Софи с некоторым удивлением. Соглашаясь на чай, он не представлял, что церемония будет обставлена так капитально. В его понимании чай — это чайник с кипятком, заварка в пакетиках или россыпью, сахар и в лучшем случае пирожное. А тут Софи сначала убрала все со стола, постелила полотняную скатерть цвета слоновой кости и две салфетки в тон ей. Затем торжественно вынесла мельхиоровый поднос, на котором густо уставлены атрибуты чаепития: пузатый чайник, масленка, вазочка с вареньем, сахарница, нарезанные ломтики лимона на изящном блюдце. Десертные тарелочки, розетки, вилки, ложки, ножи она принесла отдельно и аккуратно положила на оба края стола. И, наконец, фарфоровые чашечки с блюдцами и пирог.

— Красивая посуда.

Разглядывает чашку, у которой с одной стороны сценка чаепития: дамы XVIII века в шляпках с перьями вокруг изящного столика на грациозных ножках, а с другой стороны — вензеля, украшенные баронской коронкой.

— Да, это все из семейного сервиза моего покойного мужа.

Торжественно приносит бутылку с коньяком двенадцатилетней выдержки, наливает в две рюмочки, но бутылку ставит на большой стол. Туда же ставит пепельницу, кладет зажигалку и пачку сигарет:

— Не волнуйтесь, месье Генри, чай и все прочее — это мое угощение.

Генри пожал плечами, обозначив свое спокойствие.

Он не знал, что во Франции во все времена приглашение на чаепитие на открытом воздухе считалось единственно верным началом продолжительного знакомства. Но сразу же подумал — это все неспроста. Нужно поддерживать светский разговор. Но как? Кажется, положено за таким торжественным чаем говорить о погоде. Или это в Англии так положено?

Но Софи начала разговор сама:

— Месье Генри, вы в первый раз у нас в Мозеле?

— Да, как-то не приходилось раньше здесь бывать. И вообще в Лотарингии никогда не был.

— Многое потеряли. У нас очень красиво. Если бы у вас было время, можно было бы прокатиться на пароходике по Мозелю. Он здесь не такой широкий, как в Германии, но места не менее красивые.

— Да и природа здесь впечатляет, и женщины очень красивые, основательные.

Софи улыбнулась, явно примеряла комплимент на себя: — Не мне судить, вам мужчинам виднее.

Она разлила чай по чашечкам и добавила в него коньяк из рюмок:

— Попробуйте, у нас так принято пить чай.

Генри подносит чашку к носу, старательно вдыхает аромат. Добавляет еще немного коньяка. Софи тоже подливает себе, берет бутылку с соседнего стола и переставляет рядом:

— Чтобы не ходить несколько раз.

Чувствуется, что ей не терпится задать кучу вопросов. Но Генри не хочется выдумывать на ходу еще одну версию своей жизни. Поэтому перевел внимание на другое:

— Давайте выпьем по рюмочке за знакомство.

— Хорошо, только я принесу яблоки: не закусывать же хороший коньяк лимоном.

Приносит на тарелочке. Да, это не Израиль и не Россия — это Франция, коньяк здесь лимоном не закусывают. Выпили по две малюсенькие рюмочки, Генри отдал должное пирогу:

— Прекрасный пирог, от него пахнуло чем-то домашним, тем, чего я лишен.

Но Софи на лесть не откликнулась, до пирога не дотронулась. Вслушивается в наступившую в поселке тишину:

— Слышите, какая тишина? Поселок как будто вымер, ни звука вокруг. Даже собаки не лают, а ведь еще не так поздно.

И вдруг спохватилась:

— Вы, наверное, отдыхать хотите, а я вас задерживаю. Пойдемте в дом.

Спать, хотелось, но только Генри задремал, как почувствовал рядом с собой теплое плечо Софи. Она прильнула к нему и прошептала:

— Я сама, сама все сделаю.

Через некоторое время она ушла, но рано утром, когда птицы только начали свои песни, Софи снова успешно атаковала Генри. И они уснули вместе.

14 мая 2015 г., четверг.

Проснулся Генри довольно поздно от веселого голоса Софи:

— Вставайте, Генри, завтрак давно готов.

Было уже восемь утра. Минут через десять он сидел за столом и думал, как будет объяснять внезапный отъезд. Но этого делать не пришлось.

— Генри, я приготовила вам в дорогу кое-что поесть.

Кое-что оказалось сумкой, в которой лежало несколько свертков, источающих волнующие ароматы, и хорошо упакованная бутылка вина.

— Софи, спасибо большое. Вы просто прелесть. Сколько я вам должен?