Газета Завтра 917 (24 2011) - [7]

Однако идеологизация чревата снижением качества решений, что мы также видели на примере СССР. Кроме того, в настоящее время основа этой идеологизации — европейские ценности и расширение сферы их применения, то есть расширение Евросоюза, — сталкиваются с двумя фундаментальными вызовами.

Прежде всего противоречие между политическим равноправием его членов и различным уровнем их развития, как хозяйственного, так и культурного, — ослаблено Лиссабонским договором за счет равноправия. Надежды же на быстрое "подтягивание" новых членов к лидерам оказались столь же беспочвенными, сколь и аналогичные надежды советской цивилизации на ускоренное развитие "национальных окраин". Таким образом, ЕС сделал шаг назад от равноправия, что представляется существенной эрозией европейских ценностей.

С другой стороны, кризис, по всей видимости, остановил расширение как самого Евросоюза, так и еврозоны: у развитых стран больше нет ресурсов для расширения, а страны-кандидаты не могут выполнять требования для приёма. (Исключения: например, Хорватия для ЕС и Эстония для зоны евро — своей незначительностью лишь подтверждают это правило). "Восточное партнерство" — лишь паллиатив, способ привязки к себе элит стран-соседей и расчистки юридического пространства для экспансии европейского бизнеса.

Таким образом, Евросоюз, этот экспансионистский и направленный на неуклонное расширение проект, из экстенсивного поневоле становится интенсивным, — и это на наших глазах начинает болезненно, хотя и неосознанно для него самого, трансформировать весь облик ЕС. Не стоит забывать, сколько прожил другой интеграционный, советский, проект после того, как под давлением внешних обстоятельств отказался от территориальной экспансии.

Ведь отказ от насаждения своих ценностей, от их экспансии сам собой, автоматически ставит вопрос об их справедливости и подрывает их, а с ними — и идентичность их носителей. В самом деле: отказ от насаждения своих ценностей автоматически означает признание их неуниверсальности, то есть неполноценности в современном мире.

Болезненной проблемой ЕС является слабость европейской самоидентификации даже на уровне элит — если, конечно, ориентироваться на стратегические решения, а не на парадные заверения.

Неприятие континентальной Европой агрессии против Ирака в 2003 году создало для её лидеров уникальную возможность освободиться от американской интеллектуальной опеки и начать самостоятельно определять свое развитие. Но связанная с этой свободой ответственность смертельно напугала тогдашние европейские элиты, отвыкшие от неё, — и их паническое возвращение под комфортный контроль "старшего брата" (которого можно всласть порицать и винить во всех смертных грехах, включая свои собственные ошибки) стало сутью "трансатлантического ренессанса".

Существенна для руководства ЕС — возможно, из-за высокой идеологизации, — и проблема морали. Переписывание истории, насаждение демократии в новых "крестовых походах" в Афганистане, Ираке и Ливии при откровенно циничной толерантности к её "дефициту" (по официальной формулировке) в Латвии и Эстонии, попустительство практике апартеида и государственной реанимации фашизма в некоторых членах Евросоюза, торговля людьми (продажа Милошевича за обещание 300 млн. долл. "помощи" правительству Джинджича, — без этой продажи они оба были бы живы), одобрение государственных переворотов под видом народного волеизъявления — всё это глубоко аморально и в корне противоречит европейским ценностям в том виде, в котором мы привыкли их признавать.

Проявлением морального кризиса ЕС является и априорная неравноправность сотрудничества с другими странами. Когда после 11 сентября 2001 года президент Путин в бундестаге на хорошем немецком языке предложил Евросоюзу пакт "энергия в обмен на технологии", официального ответа ему так и не последовало. Неофициально же России дали понять, что она от Евросоюза никуда не денется, её энергия всё равно будет работать на Европу, а свои технологии Евросоюз оставит себе как гарантию конкурентного преимущества над Россией.

Понимание диалога с нашей страной как диалога всадника с лошадью обусловлено, с одной стороны, выработавшейся за годы "перестройки" и "рыночных реформ" привычкой к отсутствию у России каких бы то ни было твердо защищаемых национальных интересов, а с другой — пониманием, что критически важная часть личных активов нашей "правящей тусовки" находится именно в юрисдикции стран Евросоюза.

Однако такое понимание не способствует развитию сотрудничества и толкает Россию не столько к США, сколько к Китаю, и еще раз подтверждает, что всякая аморальность неминуемо подрывает жизнеспособность как отдельных людей, так и сообществ наций.

ЕВРОПА И МИРОВОЙ КРИЗИС

Глобальный экономический кризис усугубляет проблемы Евросоюза. Неожиданно обнажилась недостаточная жизнеспособность даже относительно старых его членов: чего стоит одно только появление у фондовых аналитиков аббревиатуры "PIGS" — Португалия, Италия (иногда называют Ирландию), Греция и Испания! Даже в этих странах, получивших колоссальную поддержку и породивших огромные надежды, проблемы удается лишь несколько смягчать, — что же говорить о Восточной Европе?