Газета Завтра 902 (9 2011) - [28]

"Завтра". А существует ли цветовая регламентация в национальном костюме?

С.П. Больше всего красного цвета у человека, способного к деторождению. В южных губерниях были ярче цвета костюмов, в северных — строже. Коричневый не очень любили, так как когда свирепствовала чума, то при въезде в пораженную деревню вывешивали именно коричневый флаг. В детстве использовали выбеленный красный — розовый. К старости цвета темнеют. Вообще — это вопрос приличий в одежде. Посмотрите, сколько правил было раньше в одежде. А сколько сейчас? Ноль! Сейчас стерлись абсолютно все границы.

"Завтра". Эти наработки в большинстве своем записаны и изучены… Это — драгоценный банк данных.

С.П. Знаменитые анкетные опросы Тенишева до сих пор важны и актуальны для исследователей. Но этого мало! Вы спросили о сакральности, а ведь основной пласт информации для нас утерян. Произошел разрыв между поколениями, когда прервался механизм передачи сакральной информации. Это произошло в советское время. Сейчас бабушки ничего "таинственного" не знают. Единственное, что бабушки делают для сохранения прежней культуры, — это берегут некоторые вещи как дорогую память о роде.

Но и тут всё непросто. С одной стороны, к тканным старинным вещам просто плевое отношение. Если их не выбрасывают, не сжигают, то в лучшем случае используют в быту: на тряпки — пол помыть или отдушину заткнуть. Сохраняется не материальное богатство, а именно память о родных — рукоделие: вышивка, кружева сделанные руками бабки, прабабки; полотенца, шали, рубахи. Иногда вещи эти становятся "смертным одеянием". Это тоже сугубо народное отношение к памяти, это народная вера и культура.

Кстати, до сих пор деревенские бабушки брюки не носят. Даже когда в огород идут, они рейтузы или штаны носят под платьем или халатом. Очень, кстати, любят халаты. Но при этом деревенские люди до сих пор имеют в гардеробе нарядную одежду, то есть если даже не они, а к ним кто-нибудь приходит в гости, они переодеваются в нарядную одежду. Это не то, что в городе, когда современные женщины даже в театр ходят почти в домашней одежде — в джинсах и майке. Это же удобно и оправдано самим ритмом нашей жизни. Ну а то, что оторвано от жизни — нефункционально. И не важно, что это многовековая культура… Что поделать: умирает праздник — умирают и песни, которые в этот праздник пелись.

Беседовал Андрей Фефелов

Анастасия Белокурова -- Бег нечестивых

"Железная хватка" (True Grit, США, 2010, режиссёры — Итан Коэн, Джоэл Коэн, в ролях — Джефф Бриджес, Хейли Стайнфелд, Мэтт Деймон, Джош Бролин, Барри Пеппер, Дакин Мэттьюс, Пол Рей, Дональд Глисон, Элизабет Марвел, Рой Ли Джонс).

Вестерн Итана и Джоэла Коэнов "Железная хватка" был выдвинут на соискание "Оскара" в десяти номинациях. Но не получил ничего. В этом году главные статуэтки — лучший фильм, лучший режиссёр, лучшая мужская роль и лучший сценарий — достались ленте Тома Хупера "Король говорит". О ней мы напишем в ближайшем выпуске газеты "Завтра". А так называемый "провал" коэновской "Железной хватки" отнюдь не является поводом умолчать об этом кинособытии. Или сделать вид, что его не было.

В 1969 году, когда классический американский вестерн уже переживал закат, а итальянский еще не стал признанным киноискусством, на экраны вышел фильм Генри Хэтэуэя "True Grit / Истинная доблесть". Экранизация одноимённого классического романа Чарльза Портиса принесла "главному ковбою" Голливуда тех лет — Джону Уэйну, единственный за всю его внушительную карьеру "Оскар". Американская киноакадемия выразила своё глубинное отношение к происходящему оригинально — выпустила на сцену еврейский символ преодоления препятствий Барбру Стрейзанд. Сверкая острым маникюром, певица, актриса и гей-икона своего времени преподнесла статуэтку герою белой Америки, почтительно преклонив колено. Уэйн получил награду не за то, что сыграл привычный для себя растиражированный — от "Дилижанса" до "Рио Браво" — образ героя, а за то, что создал на экране персонаж, являющийся его противоположностью. Более того, по иронии судьбы, в "Истинной доблести" он произносил странные для ультраправого консерватора (кем в реальности являлся) диалоги, резко идущие вразрез с идеями маккартизма. И американские академики смягчили сердца. А через шесть лет режиссёр Стюарт Миллар снял фильм "Рустер Когберн" — продолжение приключений героя "Истинной доблести", где пару Уэйну составила Кэтрин Хепбёрн. Впрочем, это была уже совсем другая история.

"Знаете, чем я отличаюсь от Джона Уэйна? Джон Уэйн не может выстрелить в спину, а я — могу", — говорил Клинт Иствуд, и под его словами подписались бы многие — мир, заботливо обустроенный Джоном Фордом и Джоном Уэйном, к тому времени был снесён в тартарары Серджо Леоне и Клинтом Иствудом. И в новой вселенной пограничных земель существовали уже совсем иные законы.

Сорок лет спустя Итан и Джоэл Коэны предложили зрителям новую адаптацию романа Портиса; наши прокатчики со свойственным им упорством перевели True Grit как "Железная хватка". Причина, по которой еврейский менталитет замахнулся на "белокурый миф" героев фронтира, автору этой статьи остаётся неясной, мнения общественности разнятся. Проще всего наличие подобной ленты можно объяснить так: захотели и сняли. Поиски ответов на важнейшие вопросы бытия в коэновских лентах последних лет — будь то вглядывание в философию насилия а-ля Сэм Пекинпа, взглядом отнюдь не лишённым морализаторства ("Старикам здесь не место"), циничное препарирование комплексов и маний современной Америки ("После прочтения сжечь") или личная попытка расслышать голос Бога в "Серьёзном человеке" — в случае с "Хваткой" менее всего обладают фирменным еврейским прищуром. Возможно, этим объясняется то, что фильм стал самым кассовым в пёстрой плеяде коэновских работ. Впрочем, одна из основных сюжетных формул — герои в погоне — беспроигрышна, не имеет национального привкуса и сама по себе развлечение для любителей острых ощущений.