Газета Завтра 826 (38/2009) - [30]

Прооперированый, его сын лежал, туго забинтованный и сникший. Я смотрел на него и не узнавал ершистого "фаната". Он ли мне давеча изливал свою обиду: "Что вы читаете мораль? Курил и буду курить! Мой организм, мое здоровье - это моя личная собственность. Понятно? Курят все! Зайдите днем в моечную. Там и врачи, и медсестры смолят… Дым коромыслом… А в туалете что делается? Вы им скажите. А мне мои родители не запрещают… Вон калеки на костылях ковыляют друг за другом чтобы посмолить… У всех свои привычки. Вот вы каждые полчаса моете руки. Почему? Зачем? Разве это нормально? Но я же молчу!" Пришлось разъяснять парню азбуку личной гигиены.

Или вспоминаю конфликт с техничкой Ниной. Повод - яйца выеденного не стоит: из-за швабры. Из целой кучи этих деревяшек в моечной я облюбовал подходящую. Дело в том, что в комплексе специальных упражнений, с целью разработки мышц плеча, физиотерапевт этого учреждения особенно рекомендовала работу с палкой: "Вверх-вниз, влево-вправо…" - показала женщина, водя туда-сюда своими руками. И больше я ее не видел. А где "палку" в больнице найти?..Увидел швабру, стоящую без дела, и стал заниматься с ней. Врачам и прочему медперсоналу явно был не по душе этот "театр одного актера". Упражнения не были прописаны в "контракте". Зато там имелись такие слова : "Я предупрежден, что за нарушение больничного режима могу быть досрочно выписан из ЛПУ". Истинный смысл слова "режим" я постигал на собственном опыте…

Техничка Нина разрядила атмосферу нарастающего противостояния. Утром она влетела в холл и потребовала отдать ей швабру. Свой поступок она объяснила тем, что специальная комиссия ежедневно проверяет наличие швабр поштучно.

После чего эпицентр "противостояния" переместился в процедурную. Срок моего пребывания в больнице приближался к завершению, а обещанного удара, подобно току, я так и не ощутил. Мой "лечащий" не халтурил, и это было заметно по выражению его лица. У него просто не получалось. Но что удивительно: он вводил иглу шприца в одно и то же место, на сантиметр от ключицы, а боли в шее не было.

Однажды я, лежа в процедурной лицом вверх, стал пересказывать вычитанное мною в Интернете. Мол, причинами перерождения ткани мышечного сухожилия являются и возраст, и травма руки, в результате теряется эластичность… Возможно, этим объясняется длительный воспалительный процесс и как следствие длительный болевой синдром?

Меня прервал человек со шприцем в руке: "Вы меньше в Интернет заглядывайте. Кроме цитат из старых учебников, там ничего нет…" Мол, верьте только последним достижениям науки в лице практикующих врачей.

А я бы мог рассказать и ему, и студентам, как выкарабкался из инвалидности, залечивая свою травму: не бегал по врачам, а подбирал комплексы для упражнений мышц плеча, учился преодолевать боль в руке. Но я одернул себя: "Будут ли эти студенты вникать в мои проблемы? Они уже научены, что проще иметь дело с больным без всяких там его историй и мотиваций… Будут ли они копаться в историях болезней? Приноравливаться к особенностям организма и характера больного?"

Эксперимент "лечащего" надо мной, наконец, удался. Однажды-таки я почувствовал удар наподобие тока и ощутил струю жидкости в руке. Я видел, что он глубоко удовлетворен. Когда я встал на ноги, то меня качнуло. Студенты поддержали, и я побрел в палату на ватных ногах без посторонней помощи. А рука немела. Вскоре повисла плетью.

Я лег на кровать и начал "разрабатывать" онемевшую руку. Такого со мной еще не случалось, чтобы была потеряна чувствительность в какой-то части тела. Я перевел взгляд на соседа, лежачего больного, почти неподвижного. Это был пожилой, не совсем еще старый человек. Я видел его страдания от невозможности пошевельнуться. На минуту представил себя таким же. Стало жутко. Вспомнил техничку Нину, которая ухаживала за ним. Часто она была и за медсестру. Он звал ее: "Сестричка! Ниночка! Мне плохо". Тогда она подставляла под него судно, меняла белье, подмывала.

А я с ней поссорился из-за такого пустяка! Вот случится мне так же лежать -кто, как не она, станет ухаживать?

Ей надо низко в ноги поклониться. Это она и ее подруги наводят здесь чистоту. По утрам волочат огромные целлофановые тюки с мусором. За сутки в туалете образовывается настоящая "авгиевая конюшня". Больные окурки и пепел бросают в раковину, а не в пепельницу, которая рядом.

"А поставь себя на место врачей…"- подумал я. Ведь с утра и до самого вечера, порой и в ночные смены, они с такими вот "калеками" с глазу на глаз…

Добрые чувства к врачам на этом и закончились. Дверь распахнулась, и в палату шагнул мой "лечащий" со своими студентами. Он приблизился к моей кровати и велел встать. Подхватил мою здоровую руку. Стиснул ее своими ладонями, словно стальными клещами. Сделал резкое движение вверх. Раздался хруст сустава. "Слышали? - обратился он к студентам. - Скоро у него и с этим плечом будет то же, как и с тем. Остеохондроз шейного отдела позвоночника!"

Какое-то мгновение я находился в состоянии шока: почему здесь, в палате, на глазах у моих товарищей, этот человек пытается сломать мою здоровую руку! Потом вместе с криком боли во мне стал нарастать протест. Я кричал, что таких как я, упертых, с обостренным чувством собственного достоинства, в подобного рода учреждениях окончательно доламывают, унижают…