Газета Завтра 797 (09/2009) - [11]

В России две трети осужденных приговорены к лишению свободы за тяжкие насильственные и корыстно-насильственные преступления, а в США — наоборот, две трети заключенных совершили ненасильственные преступления.

Далее. О так называемой "декриминализации" наказания — переводе преступлений небольшой тяжести в разряд административных правонарушений, а тяжких — в преступления средней тяжести. В декабре 2003 г. уже декриминализировали все, что можно. После этого нельзя привлечь к уголовной ответственности большинство хулиганов, если они издевались над людьми без оружия. Нельзя привлечь и лиц, которые незаконно носят холодное, охотничье или травматическое оружие. Что еще предлагается декриминализировать? И по каким преступлениям предлагается понизить их тяжесть?

О массовой амнистии и расширении практики условно-досрочного освобождения. Действительно, тюрьмы и колонии — это не лучшие места для "перевоспитания" преступников. Но кто в них сейчас сидит?

В результате предыдущих "декриминализаций", "гуманизаций" и "либерализаций" уголовного законодательства среди 900 тысяч ныне отбывающих наказание в местах лишения свободы большинство составляют лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления: доля осужденных за квалифицированные виды краж составляет 23,1%, за убийство — 17,1%, за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью — 14,4%, за преступления, связанные с наркотиками, — 11,3%, за разбой — 11,2%.

Около половины всех российских осужденных ранее отбывали наказание за насильственные преступления: практически каждый четвертый ранее осужден за умышленное убийство или причинение тяжкого вреда здоровью, каждый пятый — за разбой, грабеж, изнасилование. Увеличивается число ранее осужденных за бандитизм и участие в других преступных формированиях.

По данным различных обследований, проведенных в последние годы, до 7% общей численности всех осужденных к лишению свободы (свыше 60 тыс. человек) — это лидеры преступной среды ("воры в законе", "смотрящие", криминальные авторитеты, главари банд и ОПГ). Возраст двух третей таких лидеров составляет 30-50 лет, т.е. это в основном зрелые люди, имеющие устойчивые жизненные установки, достаточный опыт противоправной деятельности. Национальный состав лидеров разнообразен. Например, 33% "воров в законе", находящихся в местах лишения свободы, составляют грузины, 32% — русские, 8% — армяне, 5% — азербайджанцы; остальные являются представителями других национальностей.

Лидеры криминальной среды пытаются осуществлять в местах лишения свободы властные, идеологические, экономические, координационные и контрразведывательные функции. Нередко они организуют беспорядки, голодовки, сбор средств в "общаки", дискредитируют соперников, проводят "коронацию" союзников, дезорганизуют работу общественных формирований осужденных, осуществляют подкуп представителей администрации, выявляют агентов и через них дезинформируют администрацию, предпринимают усилия по вербовке лиц из числа персонала учреждения, в том числе и за счет своих связей на свободе. Для манипулирования волей осужденных они используют различные возможности, способы и средства: угрозы, насилие, вовлечение в азартные игры и т.д.

Используя процессы "гуманизации", лидеры зачастую избирают тактику давления на администрацию колоний путем массового написания необоснованных жалоб, групповых эксцессов в жилых и производственных зонах, клеветнические публикаций в СМИ и т.п.

Теперь представим, что произойдет в обществе, если будет реализована так называемая "массовая амнистия" и расширена практика условно-досрочного освобождения. Возникнут "встречные потоки". С одной стороны, масса амнистированных и условно-досрочно освобожденных преступников, которые никогда не работали и ничего, кроме совершения преступлений, делать не умели, попадет в обстановку растущей безработицы и безденежья. А, с другой, масса тех, кто совершил преступления из-за безработицы и безденежья, попадет в места лишения свободы — под контроль оставшихся там сидеть лидеров преступной среды. Получается "заколдованный круг". Амнистированных и условно-досрочно освобожденных преступников вновь ловят и сажают в те же тюрьмы и колонии. Находящихся там "новобранцев" (уже обученных "воровским законам"), в свою очередь, тоже амнистируют, чтобы потом вновь вылавливать и направлять обратно в места лишения свободы. В конце концов, такие "встречные потоки" могут всю уголовную политику "схлопнуть", погрузив страну в криминальный беспредел.

В складывающейся кризисной ситуации надо говорить не о "гуманизации наказания", а об "экономии репрессий". Это не замена слов. Это — разнопорядковые явления.

При "экономии репрессий" речь должна идти не об амнистии и условно-досрочном освобождении по формальным признакам. Допустим, при амнистии и условно-досрочном освобождении лиц, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, на свободу выходят все педофилы, большинство воров и хулиганов, значительная часть грабителей и вымогателей. Но лица, которые совершили тяжкие преступления в сфере экономики, продолжат оставаться в местах лишения свободы.