Газета Завтра 762 (26/2008) - [21]

Надо признать, что глобальные "черви слепые" выработали эффективные способы усмирять "борцов, созидателей и тружеников". Арсенал этих способов непрерывно обновляется и совершенствуется. На это бросаются огромные деньги, нанимаются обученные профессиональные кадры. Фигуры, которые становились символами и давали импульс движению вперед и ввысь, превращались в "имиджи", парализующие этот самый импульс.

Десакрализация символов стала технологией. Кафка, переводивший притчи Талмуда на литературный язык, писал, что даже нападения диких зверей можно сделать частью ритуала. Так и сделали — лицо Че Гевары превратили в атрибут молодежного "общества потребления", а китайская трикотажная промышленность завалила Запад майками с лозунгом "Свободу Тибету". Для интеллигенции есть штука потоньше — целая рать философов занялась "релятивизацией ценностей". Мол, нет ни истины, ни добра, ни зла. На всё можно посмотреть и так, и эдак. С одной стороны, с другой стороны!

Подшучивали над Горбачевым, а он знай делал свое дело — и шуточки над собой превратил в часть ритуала. В дураках опять оказались идеалисты, млевшие от песен Окуджавы. Тот импульс обновления и творчества, которым поманили в перестройку, был жеваной газеткой, на которую ловят глупую рыбу. Когда дело было сделано, выставили на авансцену фигуры, заведомо вызывающие рвоту, и с помощью СМИ тиражировали образ "дерьмократии". То Новодворская блажит с экрана, то Шумейко, герой компромата, гонит патриотическую пену. Вот вам носители идеалов. Культура провокации на высоте!

Но провокации — инструмент тактического уровня. Судьбу определяют медленные процессы в "большом времени". Тут побеждает крот истории, который роет в стороне от больших дорог. И получается, что "творцы, созидатели и труженики", занятые общим делом, оставляют беззащитными свой тыл. "Черви слепые" постепенно, но неуклонно, прогрызают ходы к узловым точкам нервной системы культур и народов. Они овладевают пунктами символической власти — в кино и на эстраде, в СМИ и общественных науках. И тогда плюрализм постепенно превращается в тиранию их тупого индивидуалистического эгоизма, а под маской релятивизации ценностей идет их целенаправленная подмена.

А затем и люди меняются! Шкала ценностей и устремления людей гораздо более пластичны и податливы, чем считали наши патриотические и коммунистические интеллектуалы. Это был их романтизм, ибо сами-то "черви" за тысячи лет убедились, насколько слаб человек и как легко его соблазнить.

Мы для нашего опыта берем два крайних состояния российского общества, разделенные всего сорока годами. Можно считать фактом, что общественную систему "эпохи Сталина" и нынешнюю "систему" строили в качестве активной организующей силы люди двух совершенно разных культурно-исторических типов. Это как будто люди двух разных народов, хотя и говорящие на похожих языках. Об этом факте прямо не говорят, а ведь тут узел наших проблем. Он настолько значим, что даже слабое прикосновение к нему вызывает сильный отклик.

Недаром к теме "возвращения в прошлое" так тянутся кинорежиссеры. У нас уже несколько фильмов снято о возвращении именно из нынешней действительности в "эпоху Сталина" — в войну или первые послевоенные годы. Есть фильмы глубокие, есть фальшивые, не об этом речь — сама тема захватывает. Сравнение этих эпох стоит в национальной повестке дня России.

Различие этих двух состояний определяется тем, на кого опирается господствующая в данный исторический период сила, к каким идеалам она взывает и кого наделяет ресурсами и властью. Тут и коренится несовместимость двух эпох, а может быть, и их антагонизм, доходящий до взаимной лютой ненависти. Сейчас верх взяли антагонисты "эпохи Сталина", вот и ходят люди, носители духа той эпохи — и молодые, и старые — по своей земле, как в оккупации. Бесполезно этот факт замалчивать, так оно и есть. И время этого не лечит, и парады на Красной площади с советской техникой подсластить этого факта не могут.

Кто же составляет сегодня социальную базу господствующего меньшинства, кого оно призвало в ряды своих защитников, кого вооружило языком, образами и деньгами? Перебирая в уме все признаки этого социокультурного типа, приходишь к такому выводу. Антисоветская "элита", оттеснившая "борцов, созидателей и тружеников", сделала ставку на консолидацию и активизацию именно того культурно-исторического типа, который был подавлен и ушел в тень в "эпохе Сталина" — стяжателя.

Критерий, по которому стяжатели оценивают успех своего дела, есть уровень их потребления. Как представитель массовой социальной группы, в отличие от "акул крупного бизнеса", такой стяжатель является обывателем. Его идеал — попасть в "средний класс" и в нем удержаться, "осесть". Это не то же самое, что буржуа в период "строительства капитализма". Тот трудился, как подвижник, создавая промышленное производство и науку. Он шел на баррикады великих буржуазных революций, шел добровольцем в армию "железнобоких" Кромвеля или французских санкюлотов. Он строил эти армии нового типа. Это был творческий и революционный культурно-исторический тип, при всей подлости созданного им капитализма.