Газета Завтра 610 (31 2005) - [8]

"ТРУБА" НА ЗАМКЕ

За "утечкой" доклада Дмитрия Козака последовала административная реакция, типичная для Кремля в кризисных условиях Северного Кавказа. Полпред президента предложил ограничить финансовые полномочия дотационных регионов, где размер теневой экономики составляет около 60%. А министерство внутренних дел приняло очередное решение об усилении своего контингента в регионе. Эксперты ИНС отмечают, что стремление президента РФ усилить пограничные части двумя горными бригадами в Дагестане и Карачаево-Черкесии связано не только с обеспечением стабильности в этих северокавказских республиках, но и с реализацией новых транспортных проектов на Каспии.

Предполагается, что в скором времени товарные потоки из Юго-Восточной Азии в Европу сначала будут попадать в океанские порты Ирана, затем по железной дороге будут доставляться в иранские порты на Каспии, а оттуда — в российские порты Лагань и Оля. Затем азиатские товары по железной дороге отправятся непосредственно в страны Евросоюза, либо будут могут быть доставлены в северо-западные порты страны (преимущественно, в Санкт-Петербург). В этой связи задача обеспечения военно-политической безопасности в прикаспийском регионе, в Дагестане да и на всем Северном Кавказе является приоритетной для Кремля.

Сегодня Дагестан является не только ключом к стабильности на всем Северном Кавказе, но и воротами на Каспий. В дагестанских портах находятся пункты базирования Каспийской военной флотилии — главного инструмента военно-политического влияния Москвы на Каспийском море. Дагестанское побережье и его инфраструктура — это серьезный ресурс российского влияния в Центрально — азиатском регионе. Потеря Дагестана неизбежно обернется для России утратой контроля над Каспием и Северным Кавказом. А это сразу поставит бы под вопрос новые экономические проекты, связанные с Каспийским регионом (создание транспортных коридоров на Каспии, модернизация портового хозяйства, строительство трубопроводов, модернизация системы нефтегазодобычи), в которых Кремль непосредственно заинтересован.

Эксперты ИНС заключили, что вместо поиска адекватных ответов на прямые вызовы суверенитету России и региональная, и федеральная власть занята сегодня новыми имущественными переделами и привычным "крышеванием" выгодных транзитных проектов. Сегодня пришло время осознать, что "дагестанский синдром" — лишь частный случай кризиса российской внутренней политики. Наведение порядка в этой республике, да и на всем Северном Кавказе уже невозможно без социального и политического переустройства России в целом. Продолжение застойного сценария "стабильности" в стране, в целом, и в Дагестане, в частности, — это прямой путь к потере Кавказа и утрате российского суверенитета.

ДАГЕСТАН УСТАЛ

ДАГЕСТАН УСТАЛ

Денис Тукмаков

Денис Тукмаков

ДАГЕСТАН УСТАЛ

Летишь в Дагестан и думаешь: боже мой, куда меня понесло?! Жена провожала со слезами. Сам вот-вот ожидаешь ада, осадного положения, тотальных проверок, начиная с самого аэропорта, десятки блокпостов по пути в Махачкалу и безлюдье заглохшего от террора города. Ведь по телевизору говорят: Дагестан в огне. Каждый день взрывают. Каждый день — кровь на улицах, сход с рельсов поездов, обстрел автоколонн, налеты на органы власти и покушения, покушения.

Но самолет садится, без всяких проверок ты выходишь с летного поля прямо на улицу, в толпу частников-таксистов, и начинается южный курорт. Жара, запах жареной баранины и близкого моря, белые одежды смуглых людей, южная попса в динамиках белой "шахи". Пока едешь через Каспийск в Махачкалу, привыкаешь к деталям, которые будут окружать тебя тут: хаотическое строительство "частного сектора" через каждые сто метров дороги, почти полное отсутствие милиции на виду и яркий мусульманский колорит в орнаменте зданий, в молельнях на заправках, в надписях на заборах вроде "Поговори с Милосердным!" или "Аллах спросит каждого за его грехи!".

Уже в этой первой поездке из аэропорта в город, из разговора со словоохотливым водилой, начинаешь понимать, что обстановка тут иная, не телевизионная. В городе — спокойствие и расслабленность: почти ежедневные взрывы, преподносимые в СМИ чуть ли не как война, никого тут не интересуют. Вообще. Люди узнают о них из новостей и ужасаются: ну что они там про нас показывают?! И это не какой-то исламский фатализм и не клон безразличной апатии "Москвы, которая не верит" ни слезам, ни поту, ни крови на улицах.

Просто "параллельно". Есть жизнь народа — девяноста пяти процентов. И есть ежедневные судороги чиновников и милиции, живущих как на вулкане. К последним у народа — никакой жалости. За всю поездку я десятки раз слышал от людей: "Ментов взрывают? Мало им!" Люди тут убеждены: раз убили милиционера, значит было за что. Всеобщая уверенность: "убивают ментов из чувства мести: за страшную неправедность, за коррупцию, за причиненные страдания". В городе популярна легенда о том, как невинных людей милиция хватает средь бела дня, пытает, опускает, насилует подручными предметами, требуя взять на себя вину за то или иное нераскрытое преступление. Потом те, кто смог выбраться на волю, мстят.