Газета Завтра 583 (4 2005) - [36]

Для Иванова старинная церковная архитектура — кладезь народной эстетической мудрости, средоточие композиционных, пластических черт, сохраняющих практическую ценность. Его восхищает умение древних зодчих преломлять в своих творениях духовные свойства человека, своеобразные особенности русской природы. Архитектоника храма, красота и поэзия церковных, православных обрядов сказывались в структурных особенностях его живописных произведений.

Так вдумчивое изучение древних памятников Перславля-Залесского найдет свой глубокий отзвук в композиционном построении картины "Родился человек". Под впечатлением от застывшей музыки каменных плоскостей и объёмов художник сотворил неповторимую цветовую мелодию, глубоко родственную народной эстетике. Всем образным строем полотна автор говорит: нет на вечной земле ничего более прекрасного и значительного, чем рождение нового существа и той сердечной общности, которая соединяет любящих людей.

В сравнении с произведениями начала 1960-х годов, формой и содержанием близкими жанровой картине, работы Иванова следующих десятилетий характеризуются возросшей ролью образного синтеза, декоративного начала. Степень абстрагирования, стилизации жизненного материала художник гибко варьирует в зависимости от характера решаемой задачи. Некоторые его картины наделены более конкретной структурой, возникшей на основе точного сходства с реальным прототипом. В других случаях он прибегает к широкому обобщению смысловой формы, старается сразу подвести зрителя к пониманию высшего, абсолютного значения взятого из жизни образца, заострить идеальное звучание темы. Глядя на рязанскую мадонну в картине "На Оке" (1972), мы не задаёмся вопросом о социальных или бытовых условиях её существования, не спрашиваем, как ее имя или где она проживает, все эти соображения как бы не столь важны по сравнению с вдохновенно переданным величием и нравственным благородством женщины-матери, занимающей весь первый план. Формы, очертания сидящей на берегу Оки фигуры и трогательно прильнувшего к её груди ребенка ритмически зарифмованы с овальными массами земли, также полной лапидарной выразительности, образующей вместе с внушительным объёмом тела женщины единое, неразрывное целое.

В своих больших тематических картинах Иванов вплотную подошел к созданию эпоса современности, к отражению того внутренне значительного облика советской цивилизации, о котором ему мечталось и грезилось, признаки которого он прозревал в нравственной сущности людей труда, в мудро устроенной, духовно осветленной природе.

Следуя принципу экономии внимания на самом главном и значительном, Иванов не "пересказывает" природный ландшафт во всех деталях и подробностях, оставляет в предметном содержании мотива эмоционально ценные структурные особенности, созвучные устойчивым, положительным свойствам человеческого духа и характера. В интерпретации Иванова природа не противостоит человеку, является синонимом его разумного существования, естественно обусловленной, внутренне необходимой деятельности. В ней заложены все предпосылки для достойного человеческого выбора и удела, заключены возможности нормальной и здоровой жизни. Духовно овладевая природой, человек глубже осознаёт важность и сложность своего земного пути, яснее представляет неизбежные этапы собственной биологической судьбы. При этом художник отнюдь не снимает вопроса о сложности и противоречивости внутреннего и социального развития человека, не уклоняется от рассмотрения такой трудной и на первый взгляд неразрешимой проблемы, какой является неминуемый уход человек из жизни. Многие ли сочтут красивым и поэтичным образ мертвого старика с подвязанной челюстью, в неприкаянной позе застывшего на убогой кровати "Тимофей Мигачев на смертном одре". (1984). Он олицетворяет не только скорбный ужас смерти отдельного человека, но и нечто большее, ассоциирующееся с участью всего русского крестьянства. И, хотя физическое небытие человека показано с безжалостной правдивостью, сцена не производит тягостного, отталкивающего впечатления, ибо психологически изолирована от гнетущих аспектов, нравственной оценкой случившегося, одухотворенной пластикой формы.

Тимофея Мигачева Иванов знал и почитал как удивительно цельного, сердечного человека, сохранившего на склоне лет ясный ум, живую отзывчивую душу. Сделав однажды с него рисунок, художник почувствовал, что из наброска может родиться картина. Неожиданная смерть модели заставила художника написать другую работу, посвященную светлой памяти закончившего свой путь великого труженика, за личной биографией которого встает прошлое нашей Родины.

Тема похорон, прощания с земляками постоянно возникает в его позднем творчестве. Иванов с горечью замечает, как все больше редеет круг его моделей с дорогими ему чертами и душевными качествами, а вся созданная галерея образов на глазах превращается в легенду, былинный сказ. Сюжет картины "Похороны в Исадах" (1983) не сулит зрителю радужных перспектив, отражает естественный ход бытия, в котором неубывающее количество горя, страданий уравновешено "неистребимыми чувствами любви, надежды, веры". В итоге продолжительных поисков композиции выкристаллизовалось решение, примирившее, подобно траурному реквиему, скорбный пафос похорон с просветленной и величавой эмоциональностью сострадающих персонажей.