Газета Завтра 499 (24 2003) - [14]

Он выскочил, как хорошо смазанная пружина на этой неделе, когда — после замечательной прогулки — я натолкнулся на Стену. С раннего утра мы гуляли по мягким сглаженным холмам Палестинского Нагорья, утопали по пояс в густой траве, рвали высокие стебли полевой орхидеи, пересекли речку: в ее струях плескались полностью одетые смуглые мальчики и нежно-белые луноликие девочки, а на берегу их приветливые родители из деревни Аната накрывали импровизированный стол. Нам повстречался русский монах, спускавшийся из расположенной на страшной крутизне лавры блаженного Харитона мы вспугнули выводок горных серн с белыми отметинами на крупе, затеплили свечу у иконы Богородицы в православной церкви Тайбе: по местной традиции, Христос провел в этом селе несколько дней перед казнью и крестил его жителей. Село Тайбе славится не только своей древней верой, но и замечательным пивом, которое нам подали в просторном двухэтажном кафе "Стоунс" в элегантной Рамалле, где к нам присоединились профессор философии Бир-Зейтского университета в твидовом пиджаке и с вишневой трубкой в зубах, архитектор — англичанин еврейского происхождения, удивительно похожий на молодого Ноама Хомского, и смуглая красавица-палестинка, выросшая в тунисском изгнании и вернувшаяся на родину после учебы во Франции.

На подступах к Вифлеему мы наткнулись на Стену. Она врезалась в нежный библейский пейзаж, как чудовищная прожорливая пасть из Пинк Флойда. Десятки огромных бульдозеров стирали холмы, выкорчевывали вековые оливковые деревья и разлапистые смоковницы, крушили скалы, сносили крестьянские дома и средневековые башни, уничтожали следы проходившей здесь Богородицы. В этом месте Стена представляла собой сложное сооружение: полосу поражения шириной с четырехрядное шоссе, схваченную семиметровыми заборами из стальной сетки, с пущенной поверху проволокой под напряжением, с сотнями камер, неустанно пялящихся на палестинские деревни, с высокими башнями для снайперов и охраны. Ни один концлагерь, ни одна тюрьма не могут похвастаться таким периметром. Стена прижималась к домам деревни, тесно, как пьяный кавалер в танго, отрезая сады, огороды, поля и рощи.

Крестьяне смотрели сквозь сетку забора на свои оливковые деревья в нежно-зеленом, скромном, малозаметном цвету, как на жену после развода: еще здесь, но уже там. Крестьяне были заперты надежно, как в тюрьме, а за стеной оставались их поля, деревья, источники. В Стене были ворота, они были заперты, а ключ — у израильского часового на вышке. При условии их примерного поведения крестьян могли выпустить в их собственные поля. Расчетливая еврейская армия ввела сбор — два доллара с гойского носа за беспокойство. Если палестинцам хочется окапывать оливы, пусть платят за удовольствие.

Возле города Калкилия Стена превращалась в бетонный монумент, в сплошную высокую крепостную стену, загораживая вид и уничтожая пейзаж. Крепостные стены прошлого защищали горожан, эта стена — запирала их за высоким забором. Единственные ворота города были на замке, ключ — у еврейского часового. Сплошная стена неприятна, но проволочный забор был еще хуже — он манил дразнящей близостью недоступных полей. Раньше или позже, ошалевший мальчишка попытается перелезть через забор в зеленую свободу, и тут его застигнет пуля снайпера.

Стена тянется на сотни километров, огибая деревни и города, отделяя палестинцев от Палестины, уничтожая ее уникальную природу, создавая Большую Зону, состоящую из множества Малых Зон. В некоторых местах города были окружены глубоким рвом, дороги засыпаны горами камней.

Рядом с засыпанными, взорванными, разрушенными дорогами создается новая сеть дорог, — только для евреев. Эти широкие дороги не проходят через палестинские города и села, но окружают их и отрезают от окрестностей. Сотни домов были разрушены, тысячи акров посевов уничтожены про строительстве этой дорожной сети, способ действия которой заимствован в фантастической трилогии "Hitchhiker's Guide to Galaxy". По этим дорогам мало кто ездит, еврейских колонистов не так много, чтобы оправдать усилия, но с появлением Стены сеть дорог приобрела смысл: это была первая ступень обширной программы уничтожения природы и подчинения людей.

Еврейское государство применяло Стены как стратегическое оружие и раньше. У подножия священной горы Кармил была армянская деревня, ее основали беженцы 1915 года. В 1948 году Кармил и окрестности стали частью еврейского государства. Евреи не стали резать или прогонять армян, они лишь окружили их деревню стеной и задушили ее. Земли и поля армян остались за стеной, а их деревня превратилась в тюрьму. Армянские крестьяне продержались более десяти лет, но в конце 1950-х последний армянин продал свой дом евреям за бесценок и бежал.

Похожим образом захватили евреи и земли крестьян Галилеи. Там стены и проволочные заграждения окружали поля, а не деревни, но результат оказался сходным. Крестьян не пускали обрабатывать их поля, а затем поля были конфискованы, как "заброшенные", и переданы еврейским колонистам.

Новая стена передаст оливковые рощи и поля еврейским колонистам, говорят рационально мыслящие люди. Но нынешние колонисты не обрабатывают землю, они предпочитают выжечь рощи. Колонисты — не причина, но лишь рационализация подлинной причины создания стены: желания уничтожить Палестину как живую страну.