Газета Завтра 474 (52 2002) - [25]

С Зинкой разговор сложился напряженно. Она только что повздорила с товаркой, схлопотала фингал под глаз и сидела на ящике из-под пива, удрученно разглядывая себя в осколок зеркала. Товарке досталось больше. Она получила пивной бутылкой по башке и в отключке, скрюченная валялась на земле. Зинка поставила на нее ногу. Несколько других продажных девок возбужденно обсуждали подробности короткой схватки. Общее мнение сводилось к тому, что Скороводка поступила правильно, замочив Муню. Оказывается, та давно возомнила о себе невесть что. И на подиуме сбивала цену, повесила на себя плакатик с 50 центами. Кому это понравится? Вот Зинке и не понравилось.

— Дельце есть, — сказал Митя девице. Зинка покосилась на него угрюмо, явно хотела послать куда подальше, но, вглядевшись, кокетливо улыбнулась. Мите она приглянулась еще на помосте: высокая, длинногоная, с круглыми, большими сиськами и видно, что из хорошей семьи, судя по чистым, промытым волосам. У большинства московских шлюх кудри, как пакля, приходится экономить на мыле.

— Отойдем в сторонку, — добавил Митя.

— Хоть отойдем, хоть не отойдем, пять баксов и ни центом меньше, — жеманно пропела Зинка, строя блудливые глазки. — Иначе девочки не поймут.

— Хочу угостить пивком, — сказал Митя.

— Приглашаешь, что ли? — изумилась девушка, и все ее подруги разом притихли.

— Ну да, что-то вроде того, — подтвердил Митя, и пацаненок у ног скорбно загудел.

Зинка вскочила. Уцепилась за Митин локоть и залилась диковатым смехом, напоминающим скрежетание колес по рельсам.

Расположились в ближайшем бистро, где над дверями висела предупреждающая надпись: "Только для туземцев". Зинка сама привела их сюда, сказав, что здесь прикольно готовят конские отбивные. Конечно, это была метафора. Как во всех подобных едальнях, предназначенных исключительно для руссиян, здесь не водилось ни официантов, ни кухни, со всем справлялась электроника: ленточный конвейер подавал дежурные блюда и напитки, стоило лишь нажать соответствующую кнопку, предварительно пустив в щель деньги. Удобство в том, что все блюда, от брюквенного салата до упомянутой отбивной с привлекательным названием "Столичная котлета по-техасски", стоили одинаково — один доллар. За бутылку водки Митя тоже заплатил оптовую цену — 50 центов. Народу в бистро не было никого, кроме них. Москвичи избегали заходить в такие шикарные пункты питания по двум причинам: из-за экономии и оттого, что слишком на виду. Стеклянные окна делали посетителей легкой добычей для какого-нибудь вольного стрелка-миротворца, вообразившего себя на охоте в родных горах или джунглях.

Зинка осторожно закинула удочку, когда стояли у раздаточной ленты.

— Может, и рыбки возьмете, добрый кавалер?

Митя не поскупился, оплатил три порции "Белуги под лимонным соусом". Впрочем, мясо и рыба по виду мало отличалась друг от друга: по шмотку чего-то серого, похожего на обмылок, прикрытому пожелтевшими стрелками лука.

Выбрали столик почище и в стороне от линии огня. Зинка рукавом смахнула на пол остатки чьей-то предыдущей трапезы: бумажные стаканчики, крошки, окурки, дососанные до фильтра. Бросала на Митю пылкие взгляды.

— Ешь, — сказал он. — После потолкуем.

Зинка управилась с угощением за пять минут, не отставал и беспризорный ребенок, норовя и с ее тарелки сцапать кусочек. Митя тоже поел, но к водке не притронулся. Бутылку распили Зинка и пацаненок на двоих, тут уж девушке досталась львиная доля. Насыщаясь, она исподтишка наблюдала за Митей и к концу трапезы сделала какие-то свои выводы.

— Я готова, — объявила, промокнув губы платочком. И чтобы у него не осталось сомнений, к чему готова, откинулась на стуле, выпятила грудь и многозначительно подергала себя за соски.

Беспризорник воспользовался случаем и хлебной коркой подчистил соус с ее тарелки.

— К тебе пойдем или ко мне?

— Никуда не пойдем, — ответил Митя. — Мне нужна всего лишь информация.

— Так и знала, — горестно кивнула Зинка. — Сразу поняла, что малохольный. Учти, втянуть меня в аферу не удастся. Я законопослушная давалка. Трижды зарегистрированная. Кто навел на меня?

— Какая разница... За информацию заплачу.

— Еще бы... И чего нужно?

— Я ищу Деверя...

— Че-его?! — Зинкины глаза подернулись фиолетовой дымкой. — Спятил, парниша? Протри зенки. Где я и где Деверь. Я вообще не знаю, кто такой. Отстань, понял? Думаешь, купил жратвой? На-ко-ся! — сунула ему под нос синеватую дулю. Митя взял ее кулачок в ладонь и тихонько сжал. От боли Зинка побледнела, но не пикнула.

— Чего с ней базаришь, дядя Митрий, — вмешался пацаненок. — Дай доллар, расколется до пупка. Подстилка полицайская.

— Могу еще водки взять, — предложил Митя.

— Возьми, — Зинка обмякла, осела на стуле, будто пар из нее выпустили. Митя недоумевал, почему бородатый Петюня направил его именно к ней. Она ничем не отличалась от всех прочих жриц любви, которые жили, думали и священнодействовали только одним местом, круг желаний у них был еще уже, чем у мужского электората: жранина и кайф, больше ничего. Митя общался с ними в прежней бытности, до перевоплощения, и всегда относился к ночным бабочкам с пониманием. Простые и безобманные, как цветы луговые. И если пользоваться гигиенической пастой "Ландомет", безопаснее, чем резиновые куклы. Сливай им в уши любую говорильню, ничего не застревало в маленьких головках со стерильно промытыми мозгами. Все равно, что лить воду в решето. Однако фраза Зинки: где Деверь, а где я, безусловно, свидетельствовала о зачаточной способности к самооценке, чего у серийной давалки не могло быть в принципе.