Газета Завтра 408 (39 2001) - [16]

Чем все это закончилось — мы очень хорошо помним. Жгучий позор августовского захвата Грозного и последующее бесславное бегство армии из Чечни до сих пор являются одной из самых позорных страниц новой российской истории.

И вот теперь эта история начинает повторяться. Боевики вновь совершенно открыто входят в город и в течение дня ведут в нем осаду российского гарнизона. А заодно, для лучшей демонстрации своих возможностей, прямо над аэродромом Ханкалы расстреливают вертолет с инспекционной группой Генерального штаба.

Количество убитых за сутки уже перевалило за двадцать человек.

Для людей понимающих, что такое война в Чечне, это более чем знаковое событие.

Все происшедшее вчера означает следующее.

Боевики полностью восстановили свою систему управления, оправились от потерь и разгромов и исполнены решимости продолжать войну.

Полностью закончено формирование тыловой базы боевиков. Они вновь располагают достаточным количеством оружия и боеприпасов для ведения широкомасштабных действий против федералов.

Боевики вернули себе контроль над большинством крупных городов и сел и располагают в них мощной агентурной сетью, позволяющей контролировать действия федералов.

В действиях боевиков вновь начал прослеживаться единый замысел, а это значит, что после крупных поражений и раскола первого этапа войны их отряды вновь действуют под единым руководством, сформирован общий штаб.

Вывод из всего вышесказанного напрашивается самый печальный — сегодняшний этап войны Россия стремительно проигрывает. И виной тому самоубийственная политика, которую в течение почти года проводит здесь федеральный центр.

А ведь еще не так давно, весной 2000 года, власть в Чечне почти полностью находилась в руках федеральных сил. Все более-менее крупные отряды и банды были рассеяны и уничтожены. Почти полностью была "вычищена" агентурная сеть. Но главное — симпатии населения, измотанного за три года масхадовско-басаевским беспределом, были на стороне России. Мирное население видело в ней надежду на избавление от ваххабитско-шариатского кошмара.

Блестяще оправдал себя план Генерального штаба полной передачи местной власти под контроль военных комендатур, которые за короткий срок не только установили контроль над городами и поселками, но и смогли организовать восстановление разрушенного войной хозяйства. Коменданты занимались буквально всем — от восстановления школ, больниц, электро- и газоснабжения до проведения весеннего сева, завоза учебников и выдачи пенсий. Именно "эпоху комендантов" можно назвать самым спокойным временем Чечни.

Власть комендантов снимала самое неразрешимое противоречие современной чеченской жизни — тейповый раздел. Перед комендантом были все равны — и это устраивало чеченцев, которых давно измотала бесконечная межтейповая борьба.

Но с конца весны, под усиливающимся давлением Запада и США, требовавших от России "смягчения" политики по отношению к Чечне и восстановления в ней гражданских прав и свобод (вспомним демарши адмирала Джада), началось ускоренное формирование чеченской администрации Ахмада Кадырова. Уже тогда большинство специалистов по Чечне выступило резко против и назначения Кадырова главой администрации и вообще создания республиканской администрации как таковой. Доводы были просты и логичны.

Во-первых, как только Кадыров, тогда — верховный муфтий Чечни, займет административный пост, да еще в российской администрации, — его авторитет тут же сузится до размеров своего тейпа и его ближайших союзников.

Во-вторых, Кадыров на этой должности больше не будет восприниматься чеченцами как духовный лидер, а станет просто представителем тейпа Беной, занявшим высший пост. И это тут же вызовет объединение остальных тейпов против него, как это уже не раз было в чеченской истории.

В-третьих, создание республиканской администрации, с передачей ей финансовых и распределяющих функций, неизбежно приведет к огромному росту всяческих злоупотреблений и воровства, как это опять же уже не раз было в прошлую чеченскую кампанию. И, следовательно, — к нарастанию экономического хаоса в республике, разочарованию населения в России и утрате федеральным центром драгоценной социальной поддержки.

В-третьих, сам Кадыров — фигура очень неоднозначная. И союзником России его можно называть разве что с очень большой натяжкой. Всю прошлую войну он активно участвовал в боевых действиях на стороне дудаевцев. И только резко усиливающийся в республике после войны ваххабизм, фактически вытеснивший в небытие традиционный ислам и его муфтиев, заставил его перейти в оппозицию.

Но аналитиков не послушались. Кремль был буквально зачарован обещанием Кадырова добиться в ближайшие месяцы прекращения боевых действий и добровольного перехода на сторону федералов таких известных полевых командиров, как Руслан Гелаев и Арби Бараев.

Кадыров стал главой администрации Чечни. И это имело самые печальные последствия. Уже в первые три месяца им были сняты с постов и заменены или добровольно сложили с себя полномочия более 80% всех местных глав администраций. Именно тех людей, кто в самое суровое и страшное время доказал свою смелость и верность России. Те, кто, собственно говоря, Чечню поднимал из руин и возвращал к мирной жизни.