Газета Завтра 377 (8 2001) - [7]

ЗАКАЗ НА СТРОИТЕЛЬСТВО иранского реактора имеет свою историю. Еще в правление шаха в Бушере Иран заложил свою первую атомную электростанцию, предвкушая бурное развитие своей индустрии, оборонной промышленности, рывок своей уникальной иранской цивилизации. Эту станцию Ирану подрядился выполнять немецкий "Сименс". Он рыл котлованы, закладывал бетонные основания, разработал проектную документацию, создавал чертежи для будущей электростанции, используя особый немецкий тип реактора. Иранская революция смела проамериканского шаха, ожесточила Запад, ожесточила Америку. Антиамериканский, антизападный смысл этой мистической мусульманской революции вызвал со стороны атеистического прагматичного Запада волну репрессий — военных, политических, экономических. "Сименс" прервал контракт, ушел со строительства. Бросил недостроенную станцию, совершил экономическое предательство. Иранская экономика чахла от нехватки энергии. Иранские политики и экономисты искали страну, которая смогла бы помочь Ирану достроить станцию. Такой страной стала Россия.

Пренебрегая экономическим эмбарго, игнорируя американскую блокаду, русские заключили с Ираном долговременный контракт, по которому взялись завершить огромный атомный объект. Необходимо было переосмыслить первоначальный немецкий замысел. Не уничтожая сделанного, вписаться в этот долгострой. Сопрячь немецкую технологию с русской инженерной мыслью. Тысяч изделий, приборов, тончайших труб, хрупких капилляров, электронных датчиков, которые рассчитывались немцами, были заменены русскими системами, проверены нашими расчетами, нашими технологическими допусками.

Бушерская стройка неповторима. Как если б младенец был зачат в одной утробе, а потом был перенесен в другое материнское лоно, выращивался среди другого организма, омывался другой кровью, другим материнским дыханием, — так создается атомный Бушер. Иранская цивилизация, которая сегодня способна запускать космические ракеты, заниматься биотехнологиями, строить ядерные станции, предлагает миру уникальный пример, когда небесное, божественное управляет земным, человеческим, побуждает земное к совершенствованию и развитию. Русский человек, строящий ядерную станцию в Бушере, не только учит иранцев, помогает им в технических новшествах, но и учится сам. Пытается осознать этот принцип соединения небесного и земного, рациональную земную техносферу и фундаментальные представления о вечности и Божестве.

Вслед за Ираном заказы на Ижорском заводе разместил Китай. Строятся два реактора для Китая, и, глядя на их зеркальные поверхности, можно угадать отражение грандиозных свершений на берегах Янцзы и Хуанхе. Индийские эксперты стали часто бывать на заводе. Присматриваться к тому, как идет строительство гигантских изделий. Следят за сроками, за качеством работ. Возможно, в ближайшее время последуют и индусские заказы.

Россия, создавая эти реакторы, помогает соседям войти в число индустриальныо развитых стран. Соседи, размещая на Ижорах свои заказы, помогают России удержаться на уровне развитых индустриальных стран.

Карусельный станок похож на непомерных размеров гончарный круг, на котором вращается колоссальный черно-ржавый сосуд. Его стенки напоминают шершавую кору древнего библейского дуба. Сто человек, взявшись за руки, смогут охватить этот морщинистый древний ствол. Резец касается черной коросты, обжигает ее зеркальной вспышкой. Протачивает длинный бесконечный надрез. Вещество, еще секунду назад черное и шершавое, начинает искриться, драгоценно мерцать. На землю падает раскаленная, синяя от перегрева кудрявая стружка. На это мерное вращение хочется смотреть без конца. Созерцать, как очищается утомленная поверхность металла, с него соскабливаются, срезаются все накипи, раковины, дефекты покрытия — и возникает безупречная сияющая зеркальность. Так с души, утомленной в сомнениях и неверии, в едком разлагающем нигилизме, сходит накипь разочарования и неверия. И опять начинает сиять немеркнущий смысл.

Этот полый цилиндр составляет часть реакторного корпуса. В него будут погружены тонкие, наполненные урановыми таблетками твеллы. Станут раскалять бурлящий перегретый кипяток. Эта огненная вода станет передавать свой жар другой воде. Пар с колоссальной силой и скоростью ударит в легированные лопатки турбины. Турбина провернет генератор — и станция станет выплескивать одну за другой невидимые чаши энергии. Высоковольтные линии, как небесные электрические реки, потекут над селеньями, садами, мечетями.

Водо-водяной реактор ВВР — последнего поколения, преодолевший все дефекты и недостатки "реакторов чернобыльского типа". Всей своей стальной сверхпрочной массой он погружается в огромный кожух бетона. Этот бетонный чехол предохраняет реактор от всех неприятный сюрпризов. От возможных аварий, землетрясений, случайного падения самолета. Реакторы подобного типа работают безаварийно практически на всех атомных станциях России. Иранцы, не подверженные "чернобыльскому синдрому", смело берут на вооружение русские реакторы подобного типа.

Колпино, петербургский пригород, живущий заводом, с огромной надеждой следит за этими сияющими, рождающимися на карусельных станках цилиндрами. Для города — это заработки семьям, уверенность в завтрашнем дне, надежда на то, что труд поколений не рассыплется в прах, будет продолжен в грядущем. Как крестьянин среди холодов по первым проталинам, по голубому свету сосульки, по теньканью синиц угадывает приближение весны, так и здесь, на Ижорском заводе, улавливается потепление замороженной российской экономики. Каждый круг, совершаемый карусельным станком, увеличивает на одну минуту световой день, усиливает эти надежды. Только бы не было остановки, только бы не остановились часы, не замер этот гигантский станок. За время, пока вытачивается на нем деталь для чужого реактора, покуда завод наделен заказами, ускоряющими чужое развитие, Россия должна одолеть упадок, совершить огромное количество политических, экономических и культурных деяний: устранить из политики предателей, удалить от казны воров, вернуть народу чувство величия. И тогда на завод поступят заказы новых, еще невиданных машин и реакторов. Успеем ли, впишемся в этот узкий, исчезающе-малый зазор, отпущенный нам историей?