Газета Завтра 337 (20 2000) - [38]

Центральный Храм Шуши — Храм Иоанна Крестителя, мы увидели уже полностью восстановленным. Все 24 часа в сутки не гаснут в Храме свечи и лампады. А вот появляются и прихожане. Мальчики с ранцами за плечами, девочки с портфелями, в легких куртках. Дети привычно проходят к алтарю — и застывают, каждый — сам по себе. Дети Шуши— молятся здесь после уроков, молча. О чём?

УБЕРЁТСЯ ЛИ ЗИМА ИЗ СТРАНЫ?

Мы же довольно поздно возвращаемся в Степанакерт, запаздывая к вертолёту непростительно. Солнце уже садится. А лететь в горах ночью, по узкому воздушному коридору, не имея возможности для малейшего манёвра, пилотам — сложно. Нас поторапливают и нервничают. Обнаруживается, что в горах идёт гроза. Всем понятно, что обойти её в узком Лачинском коридоре невозможно.

Но в вертолёте уже уложен на полу и заботливо укрыт до подбородка одеялом больной неподвижный человек с травмой позвоночника. Иных средств его доставки в Ереванскую клинику здесь не существует...

И мы торопливо забираемся в вертолёт и тут же поднимаемся, и оказываемся в ночи — сразу. Скоро в тёмных кругах иллюминаторов начинают поблёскивать близкие молнии. Вертолёт в горах кидает. После очередного сильного рывка машины из кабины выбегает один из пилотов и, присев на корточки, деловито ощупывает днище под ковриком. И в тусклом свете салона две армянские женщины неотрывно смотрят в лицо лежащего на полу мужчины. Но вот, после четырёх часов лёта, напряжённость сопровождающих, прильнувших к иллюминаторам, сменяется оживлением. Внизу видны огни военного аэродрома. И машина "скорой помощи" стоит тут же.

Прощальная ночь неподалёку от Еревана закрыла на время все наши общие беды. Но музыка и смех смолкают. И звучит в полной тишине армянская песня безмерной красоты и печали: "...Когда откроются двери надежды — из нашей страны уберётся зима. О прекрасная наша страна — тогда засверкают твои лучшие дни... Когда птица цицар вернётся в гнездовье, когда деревья покроются зелёной листвой, тогда я выйду смотреть на Армению — на мир, давший мне жизнь".

Михаил Алексеев ОГРАБЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

Сергей Норовчатов, поэт и секретарь Союза писателей СССР, в свое время на вопрос Станислава Куняева о том, почему советская власть заигрывает с деятелями культуры "западной ориентации", ответил, что к патриотам она относится, словно к верной жене, на которую можно и накричать и даже побить. В связи с этим вспомнил о том, как Михаил Алексеев однажды , на вопрос крупного партийного функционера: "Над чем вы работаете сейчас, Михаил Николаевич?" — ответил без тени смущения, но с саратовской лукавинкой: "Пишу антисоветский роман". И когда тот, опешивший от такого неожиданного ответа, поинтересовался — почему, писатель, прошедший всю великую войну от начала до конца, сказал откровенно: "Только так можно заставить вас обратить внимание на действительные нужды народа".

С Михаилом Николаевичем Алексеевым, писателем, который высветил жизнь русского народа в ее неподкупной правде и в мирные дни, и в дни жестокой войны, в силу своего природного таланта показал в повестях "Карюха", "Хлеб — имя существительное", "Рыжонка", в романах "Вишневый омут", "Драчуны", "Мой Сталинград..." неиссякаемое светолюбие народа в самых трагических ситуациях уходящего столетия, с ним, доблестным воином, чьи книги любит и читает народ в самое нечитаемое и невостребованное для книг время, беседует главный редактор "Исторической газеты", известный поэт Анатолий Анатольевич Парпара.

— Михаил Николаевич, мы с Вами встретились в дни празднования 55-летней годовщины окончания Второй мировой. Кому, как не Вам, знающему, что такое кровь и пот жесточайшей войны, взявшему в руки оружие еще в 38-м году девятнадцатилетним мальчишкой, рассказать о ней, охарактеризовать емко эту невиданную до того трагедию сотен миллионов людей? И, конечно, хочется от Вас, непосредственного участника тех событий более чем полувековой давности, услышать о Великой Победе, которая для нас, несмотря на неоднократные попытки принизить ее значение, все еще пишется и будет писаться нашими сердцами с заглавной буквы.

— О самой войне я написал несколько книг, и мог бы отослать тебя как старого моего читателя и товарища, с которым проработал в журнале "Москва" двадцать лет, к ним, особенно к последнему роману "Мой Сталинград". Что же касается Победы... А ведь, по существу, нашу Победу украли у нас наши недруги. И это настоящее преступление не только перед нами, участниками и творцами этой Победы, перед детьми нашими, но гораздо страшнее то, что обкрадены потомки. Представьте себе, если бы наши предки не сохранили для нас победу на Чудском озере войска Александра Невского? Или не сохранили бы победу на Куликовом поле войска Дмитрия Донского? Или отняли бы у нас гордость за сражение на Бородинском поле? Какими бы мы стали бедными, и как мало бы мы знали о себе!

Победа в Великой Отечественной войне — это величайшее народное достояние, которое вошло в наше духовное сознание. А из всех ограблений самое гнусное — духовное. Этому грабежу мы и подвергаемся ежедневно.

— Еще древние мудрецы говорили о том, что история не такова, какой она была, а такова, как ее описали. Немудрено, что на Западе уже переписана история Второй мировой войны в угоду кривде, и так беззастенчиво, что даже английская "Санди телеграф" от 7 мая 1995 г., не отличавшаяся любовью к нашей стране, вынуждена была заступиться за Маршала Жукова, о котором, по слову читателя, он "нигде не встречал упоминаний" в статьях, посвященных годовщине Победы. Представляю, какие статьи появятся в связи с новой годовщиной. Страны Европы и США вообще не отличаются глубокой исторической памятью, а чувство благодарности и объективность, видимо, атрофировались почти у всех. Что ж, необходимо принять это как данность и реагировать соответствующим образом. Горько ли Вам, ветеранам, видеть все это?