Газета Завтра 330 (13 2000) - [28]

Когда наш храм закрыли, многие из прихожан посещали "белокриницкий" храм в Тураеве, она же — специально ездила в Москву в единоверческую церковь…

А когда в конце 80-х храм, наконец, был открыт, среди местных жителей было "смущение великое" — не знали, как к единоверию относиться. И вот местные жители решили идти в поле просить у Господа знамения…

Ночь. Огромное пространство вокруг. Наш храм на холме. Стали выбранные от общества уважаемые старики молиться, и вдруг видят над храмом нашим поднимается к небу огненный столп… С тех пор особых споров о единоверии вроде бы не возникало.

В 30-е годы наш храм закрыли, однако (благодаря твердости и решительности местных жителей) разорять или использовать для хозяйственных нужд не стали. Только сняли колокола. А в 1941 году храм вновь был открыт. И вплоть до страшных дней неслыханных по масштабам и жестокости хрущевских гонений в нашем храме всегда шли службы.

— По старым книгам?

— Да, конечно. С момента основания и по сию пору в нашем храме службы совершаются исключительно по старопечатным книгам. И в то же время с первого дня и до сих пор мы находимся в единении со Вселенским Православием…

— А как храм пережил годы хрущевских гонений?

— В 60-е годы храм был разорен. Все самое ценное было вывезено. Иконы рубили во дворе, а после сжигали… А ведь люди того времени гордятся своей культурностью, образованностью, гордо называют себя "шестидесятниками"…

Даже главную храмовую святыню — икону Божией Матери "Иерусалимская" — приговорили к сожжению. Эта икона заслуживает особого разговора. Мы к ней еще вернемся…

Храм превратили, к счастью, не в склад и не в клуб, а в книгохранилище. Для этого искусственной перегородкой разделили храмовое пространство, чтобы сделать второй этаж.

В 1989 году многолетние хлопоты местных жителей, наконец, увенчались успехом — храм отдали общине…

Мы храм наш всячески оберегаем, храним, любим его. Это, наверное, самое дорогое, что есть у нас в жизни.

— Отец Иринарх, а как у вас складываются отношения со свещенноначалием Русской Православной Церкви, в частности, с митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием?

— Прекрасно. Владыка Ювеналий нам всячески покровительствует. Его тщанием в Подмосковье действуют уже три единоверческих прихода: наш, Спасо-Преображенская церковь на станции Куровская и Вознесенская церковь в селе Осташово. В то время как на всю Москву приходится только один единоверческий приход…

— Батюшка, вы обещали рассказать про чудотворную икону…

— Во второй половине XIX века в Москве свирепствовала эпидемия чумы. Болезнь стремительно распространялась по Рязанскому тракту. Местные жители обратились к митрополиту Московскому и Коломенскому Филарету (Дроздову) с просьбой предоставить им какую-нибудь чудотворную святыню, чтобы защититься от мора. Митрополит посоветовал снять копию с чудотворного образа Божией Матери "Иерусалимская" и обойти с Крестным ходом их села.

И вот, чудесным образом, свирепствовавшая в близлежащих селах болезнь обошла стороной маленький островочек, как будто очерченный тем Крестным ходом с новонаписанной иконой.

На деньги местных жителей для иконы (а она имеет довольно внушительные размеры) были сооружены серебряные ризы. С тех пор каждый год в следующее за Пасхой воскресение (в Неделю жен-мироносиц) прихожане нашего храма совершают крестный ход. Конечно, не по тому маршруту, по которому люди шли тогда, во время эпидемии. Наш крестный ход значительно меньшей протяженности — мы проводим в пути всего около десяти часов, с часу дня до одиннадцати вечера…

— Наверное, это потому, что эпидемии пока нет…

— Да, конечно. А то бы обязательно обошли все села, чего бы нам это ни стоило…

— А как же, все-таки, удалось вырвать святыню из лап культурных "шестидесятников"?

— Икону вывезли для сожжения вместе с прочими, но местным жителям все-таки удалось ее выкупить. Вместо иконы был сожжен воз дров, чтобы "иконоборцы" могли отчитаться.

Тридцать лет икона провела в изгнании. Ее держали на дому, помещали на время в одну из церквей Люберецкого района. Но долго ее в церкви держать было нельзя — на всю церковную утварь набивали инвентарные номерки, все было учтено (ведь верующим в храмах ничего не принадлежало — все было государственной собственностью)… И вот, наконец, икона оказалась дома.

Есть у нас в храме еще один особо чтимый образ — Никола Можайский в окладе. Но предания о связанных с ним чудесах до нас не дошли…

...Говорят, в 1989 году, когда храм вернули, верующим здесь были лишь горы мусора да покосившиеся надгробия на запущеном кладбище. Надежных и бескорыстных помошников отец Иринарх нашел в лице солдат и офицеров из Московского Военного Института (бывшего училища имени Верховного Совета), расположенного не далеко от Михайловской Слободы. В Институте открылись ротные православные уголки, множество офицеров, солдат, курсантов было крещено и воцерковлено. Укрепляясь в Православной Вере, новообращенные воины и в укрепляются и в верности нашей тысячелетней национальной традиции...

Желающие внести свою посильную лепту могут воспользоваться следующими банковскими реквизитами: