Газета Завтра 157 (49 1996) - [38]

Но реальная действительность такова, что власти тормозят действие программы реабилитации пострадавших от сект. Без свидетельств специалистов обвинения в адрес сект выглядят бездоказательными. В центре им. Сербского и в Московском НИИ психиатрии заморожено создание научной базы программы реабилитации, она не финансируется. К тому же идет открытое давление на специалистов со стороны иностранных структур, в частности, стороны американской психиатрической ассоциации, которая в стиле грубого окрика заявила, что в России снова находятся психиатры, пытающиеся использовать психиатрию для ограничения свободы вероисповедания. Ассоциация пригрозила пожаловаться в Международный Комитет по использованию психиатрии в немедицинских целях, дабы тот исключил Россию из Всемирной психиатрической ассоциации. Этой угрозы оказалось достаточно для наших властей, и программу реабилитации прихлопнули.

На обсуждениях в Думе говорилось о том, что определенным силам необходимо вызвать эпидемию оккультизма в нашей стране и переустроить общественное сознание на первобытный лад. Например, учение “Свидетелей Иеговы” требует от адептов отказа от службы в армии и от участия в выборах. Эта организация насчитывает в России 600 тысяч человек, и ее прирост составляет 40-50 процентов в год.

Правоохранительными органами ряда стран установлено, что церковью сайентологии создана крупная информационная сеть, собирающая сведения военного и секретного характера. В нашей стране эта церковь тоже проникла в военно-промышленный комплекс. Работников пермского моторного завода, не желающих изучать дианетику (сайентологию), незаконно увольняют с работы.

В результате тяжелой борьбы с думскими сектантами фракции ЛДПР удалось настоять на рассмотрении вопроса об исключении из законопроекта пункта 6 статьи 3 “О свободе совести ребенка”. Есть надежда, что детей у нас невозможно будет безнаказанно вовлечь в тоталитарную секту.

Олег КУЗНЕЦОВ

(ЛАНДШАФТ): КАМНИ ДЛЯ СОФИИ Владимир Винников

Недавно Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II освятил в г. Губкине Белгородской обл. Спасо-Преображенский собор, построенный на средства Лебединского горнообогатительного комбината. Сегодня это крупнейший в России действующий православный храм, причем, в отличие от новомосковского храма на Волхонке, возведенный без применения прогрессивных железобетонных технологий, а как положено: из кирпича и камня.

Несомненно, церковь Покрова на Нерли и деревянная 22-главая Успенская церковь о. Кижи больше отвечают “русскому духу” сосредоточенности и гармонии с Божиим миром, но ведь эти храмы — вовсе не образцы храма государственного, мощного, парадно-торжествующего, державного. Линию державного христианства в ортодоксальной традиции со времен Юстиниана проводили храмы Святой Софии в Константинополе, Киеве, Новгороде. Москва не продолжила эту традицию. Владимирские князья предпочли Успенские соборы. Разгром Иваном Грозным Софийского двора в Новгороде (1570) был последним шагом на пути отказа русской государственной власти от софийности — непременного условия ее духовной связи с русской государственной общностью: народом.

Легенда о казни царем мастеров Бармы и Постника, воздвигших в Москве Собор Покрова на Рву (Василия Блаженного) тоже свидетельствует об этом трагическом разрыве.

Согласно христианскому преданию, Престолы и Власти — высшие ангельские чины, и многие из них впали в соблазн, после чего были низвержены в Ад вместе с Люцифером-Денницей. Ивана Грозного его ближний “болярин” князь Андрей Курбский впрямую именовал пособником Антихриста. Порождающая такое изумление на Западе “загадочная русская душа” — во многом связана именно с разрывом между идеальным пониманием государственной власти и ее реальным бытием.

Полное равнодушие к посягательству на государственную власть при сoхранении своей государственной общности с XVI века стали отличительным свойством нашего народа. И все попытки властей, светских и духовных, преодолеть это глубинное равнодушие народа не сопровождаясь возвратом к софийности, оказывались бесплодными. Рушились стены Успенского собора Кремля (1489), оставался невоплощенным Новый Иерусалим патриарха Никона, ледниковой глыбой застыл Исаакиевский собор в Петербурге. Только Храм Христа Спасителя — технологичный, посюсторонний, предвещавший уже Днепрогэс, Т-34 и спутник, эту пропасть преодолел.

Дробление русского государства на “субъекты Федерации”, которое проводят одержимые соблазнами нынешние власти, не будет остановлено без обращения к софийности, перед которой “мудрость мира сего” есть безумие. Русские люди, руководящие землями России, уже начинают если не осознавать, то чувствовать это. В той же Белгородской области поднялся к 50-летию Победы храмовый комплекс на Прохоровском поле. Теперь вот — Губкинский храм. Но всё это — еще робкие, неуверенные попытки приближения к истине. И попытки, опасные для совершающих. Директора Лебединского ГОКа Калашникова уже увольняют победившие акционеры из банка “Российский кредит”. Может быть, они тоже построят что-нибудь кроме коттеджей и офисов, более отвечающее их духовным запросам, чем православный храм. Но Спасо-Преображенский собор на Белгородской, на русской земле уже стоит и, надеюсь, судьба творения архитектора Тона этот собор не постигнет.