Газета Завтра 1260 (03 2018) - [24]

Того, кто соберётся после прочтения этой части исследования бежать с дубиной в ближайшую синагогу громить сионистов, предупредим — не по адресу. Яков Шифф был противником идеи сионизма и устройства государства Израиль в Палестине. Он не был правоверным иудеем, он был каббалистом. При этом ближайшим легальным представительством ФРС и Международного валютного фонда в Москве является неподчиняющийся нашему правительству Центральный банк РФ. Только туда с дубинами не пустят.

На фото: Император Николай Второй и Яков Шифф 

Продолжение следует

Теги события:

убийство царской семьи антисемитизм тихон шевкунов рпц российская империя путин екатеринбургские останки ритуальное убийство Император Николай Второй скандалы политика книги русская история каббализм шифф яков фрс

Сказ о Морозко/ Невозможное неизбежно

Авторский блог Фёдор Гиренок 13:46 5 января 2018

Сказ о Морозко/ Невозможное неизбежно

то, чего нет, также переживается, как и то, что есть.

Фёдор Гиренок

19

Оценить статью: 6 2

Как и все русские сказки, сказ о Морозко дошел до нас неполным. В нём есть пропуски, трудно объясняемые действия. Откуда эта неполнота и непонятность? Во-первых, сказки существуют столько же, сколько и куклы, в которые мы играем, то есть очень давно. Во-вторых, сказки существовали у нас в устной традиции, сказители не имели какого-то одного зафиксированного текста. Они тоже не все могли понимать в сказках, делая пропуски или добавляя что-то от себя. Но все сказки хорошо знают, что у вещей, которые окружают человека, мы не найдем такого свойства, как «быть завтра». Без признака, указывающего на то, что нечто есть (а этого признака как раз и нет), трудно понять, что именно существует, а что не существует. Без него совершенно невозможно сновидение отделить от реальности. Но сказка и не пытается это сделать. То, чего нет, также переживается, как и то, что есть. Вот на этом тождестве и строятся все русские сказки. У сказки «Морозко» существуют десятки вариантов. И нет ни одного полного. Я возьму сказку «Морозко», отредактированную А. Толстым.

Жили-были, с одной стороны, дед, немолодой мужик, а с другой – немолодая женщина, бабка. У мужика была дочь, которая росла без матери, и у бабы была дочь, которая росла без отца. И вот решили мужик да баба пожениться, чтобы у дочери мужика появилась мать, а у дочери бабы – отец. И что же из этого получилось? Вообще-то должно было получиться целое. Но, как говорит миф Платона об андрогине, для этого нужно, чтобы обе половины несли в себе память о своей принадлежности к одному и тому же целому. Что указывает на эту принадлежность? Чувство любви. Сказка ничего не говорит о том, была ли приязнь между мужиком и бабою, скорее всего не было. Если бы она была, то были бы в новой семье совет да любовь, а у них была прагматика, внешняя нужда да суровая необходимость. Сказка говорит, что из двух половинок целое не слагается. Из мужа не всегда получается отец, а из жены – мать.

Сказка ничего не говорит о возрасте девочек. Но поскольку в сказке речь идет об их замужестве, следует думать, что было им около 12 лет. В сказочные времена девочки выходили замуж рано. Они быстро взрослели и быстро старились. Чтобы стать взрослой, нужно было пройти обряд инициации, то есть получить своего рода аттестат зрелости: уметь печь хлеб, вязать, ткать полотно, доить корову и, конечно, быть готовой рожать ребенка.

Мужик

Сказка на отца девочки не обращает никакого внимания, ничего о нём не рассказывает. И это удивительно. Ведь он глава семьи, у него власть над членами семьи. На нём всё хозяйство держится. И все же был этот мужик в семье ничем не примечателен. У него не было идеи по отношению к своей семье. А это обстоятельство как раз и определяет то, что Достоевский назвал «случайностью русской семьи». Верховодила в семье, видимо, «большуха», его жена. Функция родителей состояла в том, чтобы обеспечить разрыв ребенка с миром детства, с состоянием безответственности, наивности и асексуальности. Для этого детей удаляли из семьи, общины, и они приобретали опыт немотствования, жизни в изоляции, преодоления чувства голода. В них символически умирал один человек и рождался другой человек.

Был отец девочки не холоден и не горяч. Правда, и он заплакал, когда увозил своего ребенка умирать, и обрадовался, когда дочь неожиданно миновала смерти и стала богатой. Сказка заставляет нас думать о том, что ею недосказано, а именно: она скрывает от нас какую-то тайну в отношениях главы семейства и его второй жены. А также сказка нашептывает нам простую истину поверх всего ею сказанного: девочка, которая растет с отцом, будет добра и справедлива, а девочка, которая растёт с одной матерью, будет капризной и ленивой.

Баба

Всё внимание в сказке сконцентрировано на мачехе. Все знают, как за мачехой жить. Что ни сделай для нее падчерица, всё плохо. «Перевернешься – бита, и не довернешься – бита», - говорит сказка. И дело не в том, что это качество определено тем, что у нее, помимо прочего, есть ещё и родная дочь. Отношение к падчерице у нее вряд ли бы изменилось, если бы даже у неё никакой дочери и вовсе не было. По отношению к своей дочери она и мать, и отец, и кормилица, и защитница, и по жизни водительница.