Газета Завтра 1246 (42 2017) - [24]

Явился главный редактор "Эхос Мундис" Алексей Алексеевич Венедиктов, поставил в гроб Майклу Кентскому горшочек с кактусом: "Извиняюсь, — сказал, — других цветов не нашёл". Зашёл великолепный, надменный Александр Глебович Невзороф. Он курил свою трубку, звенел шпорами, край его малинового, шитого золотом камзола развевался. Он разомкнул хоровод танцующих, приблизился к Майклу и всунул ему в рот свою дымящуюся трубку, сказав: "Хоть это и не сигареты "Кент", Майкл, но тоже табак недурён". Под утро явился Дондурей, который был патологоанатом. Все окружили его, удалились в соседнюю комнату и стали совещаться. Воспользовавшись отсутствием людей, к гробу приблизился писатель Проханов и на хорошем английском, хотя и шёпотом, произнёс: "Ваше Высочество, вам нужно немедленно уходить, ибо эти люди готовят вам вскрытие, они хотят узнать, от какой причины вы скончались".

Майкл Кентский вскочил, и писатель Проханов через чёрный ход увёл его из гостиницы "Гельвеция", минуя освещённые фонарями улицы, повёл его к набережной, где находился в дремотных водах Невы крейсер "Король Георг".

Появившись в гостинце "Гельвеция", Станислав Александрович Белковский обнаружил, что гроб, в котором пребывало тело Майкла Кентского, пуст, и это страшно его раздосадовало: процедура погребения срывалась. Под угрозу было поставлено само чудесное воскрешение Майкла Кентского.

Он срочно вызвал своего надёжного друга и партнёра хакера Шона, того самого, который вскрыл секретные российские архивы и обнаружил лист с отречением Майкла Кентского, где между строк было написано: "Спасение придёт из Кента" — фраза, которая навела Станислава Александровича Белковского на мысль о возрождении в России монархии. Станислав Александрович велел хакеру Шону лечь в гроб, закрыл гроб крышкой и прогнал Дондурея со всей компанией. Причём Майя Пешкова никак не хотела уходить, уверяя Станислава Александровича Белковского, что место её в гробу.

Под утро к гостинице "Гельвеция" подкатили лафет, погрузили на него гроб, и вся процессия отправилась к Петропавловской крепости. Гроб внесли в склеп, где уже покоились останки Петра Первого, Екатерины Великой и последнего невинно убиенного русского императора Николая Второго. Гроб поставили на краю могилы среди венков из живых роз. Мэр Петербурга Полтавченко произнёс прощальную надгробную речь, которую завершил словами: "Сейчас мы опустим тебя, Майкл, в глубокую могилу, зальём твой гроб бетоном, положим сверху тяжёлую каменную плиту, чтобы уже ничто не потревожило твой покой. И здесь, в родной тебе русской земле, ты обретёшь вечное успокоение".

Услышав слова про бетон, которым его зальют, и про тяжёлую каменную плиту, хакер Шон не выдержал, вскочил из гроба, и все ахнули. "О, чудо, чудо! — воскликнула сенаторша Нарусова, упав на колени. — Сам Господь Бог явил России императора. Правьте нами, ваше величество". Однако присутствующий при погребении известный монархист, благородный Зураб Чавчавадзе крикнул: "Да это никакой не Майкл Кентский, это просто самозванец. Это простолюдин, нарушитель закона хакер Шон Отрепьев. Держите его!".

Все кинулись ловить Шона.

Шон выскочил из Петропавловской крепости, кинулся в Неву, поплыл, слыша с берега крики ненависти и осуждения. Вслед ему летели камни, но он ловко уклонялся от них. Он переплыл Неву, вплыл в Канавку, по ней достиг Мойки и стал плавать по петербургским рекам и каналам, страшась выйти на берег, потому что по берегам стояли разъярённые петербургские толпы, и депутат Милонов, указывая на плывущего пальцем, кричал: "Ату его, ату!"

Так он плавал всё лето, всю осень и начало зимы, пока каналы и реки Санкт-Петербурга не сковал лёд. Тогда хакер Шон застыл, вмороженный в льдину. И туристы, приезжающие зимой в Петербург, видели вмороженного в льдину Шона, а экскурсоводы объясняли им: "Это замечательный памятник скульптора и художника Шемякина, он изображает папанинца".

Станислав Александрович Белковский недолго горевал по поводу неудавшегося проекта возведения на российский престол принца Майкла Кентского. Он отправился в Непал, где вёл переговоры с королём Непала, выясняя, в каких отношениях тот находится с династией Романовых.

Писатель Проханов и Майкл Кентский стояли на палубе крейсера "Король Георг" и плыли по морю, медленно приближаясь к Англии.

— Что это за город? — поинтересовался Майкл Кентский, глядя на светящиеся в ночи фонари большого города.

На что писатель Проханов ему ответил:

— Это Роттердам, Ваше Высочество. Не хотите ли сойти на берег? Там есть прекрасная улица Красных фонарей. И я могу вас познакомить с изумительной мулаткой по имени Астор.

— Почему бы нет? — ответил Майкл Кентский, и корабль стал медленно причаливать к пирсу.

Теги события:

белковский майкл кентский литература политтехнологии эхос мундис монархизм венедиктов ольга бычкова дондурей шон таунсенд санкт-петербург юнис ксения ларина невзороф

Чей Крым?

Сообщество « Салон » 12:21 13 октября 2017

Чей Крым?

фильм-однодневка Алексея Пиманова

Галина Иванкина

14

Оценить статью: 6 3

Надо заметить, что Алексей Пиманов снял фильм-однодневку. Посмотрели — покричали — позабыли. Как и всегда. Как и вчера. Плевать на мейнстрим и дуть против ветра, конечно можно. Однако - бессмысленно. Время такое. Нынче всё — на пару часов или — на три дня. Информационная перенасыщенность, лавинообразный поток блескучего, пряного «контента» делают нас маловосприимчивыми к созерцанию. И даже — к мышлению. Зачем ваять шедевр, когда публике надобен раздражитель? Не обязательно — от слова «раздражать», бесить, выводить из себя. Просто — раздражитель, как в биологии. Знаковый мотив, яркая персона, громкое название — всё сгодится для своевременного тяп-ляпа. Потому что не тяп и не ляп — оно кому? Некогда нам, некогда! Новое давай, художник! Зрителю — недосуг, а творец — на подхвате. Заложник эпохи - автор - стругает понятное. А что надо хомо-сапиенсу, хрустящему попкорном в темноте зала? Мазнуть глазами по экрану и - бежать в Интернет, делиться впечатлениями. Быстро-быстро, потому как завтра наступит новый информационный повод. Клиповое сознание рождает потребность в клипо-кино, поэтому обвинять создателей «Крыма» в том, что они выпустили средненький видеоклип заместо эпохального полотна — это по крайней мере — неэтично. Какие мы — таков и кинорынок. Сейчас важны аффекты и — спецэффекты, а если режиссёру удалось хоть на минутку привлечь внимание к своей картине — он уже герой дня. Пиманову — удалось. На «Крым» - идут, причём целыми семьями. Безусловно, из-за названия. Проблема — важная. Где-то — болезненная до сих пор. Крымская Весна-2014 разделила общество. Это в 60-х предлагалось «парня в горы тянуть», чтоб узнать, «кто такой». Сейчас достаточно вопросить: чей Крым? С другой стороны, авторы оказались в ...заведомо проигрышной ситуации — опять же из-за темы. Всё, что ни сделай — всё будет однобоко (приглажено, искажено, неумно, безыдейно). И - баста, ребята, не так всё было! Публицист и общественный деятель Егор Холмогоров в своей статье «Зачем нам не русский «Крым»?» говорит о низведении событий-2014 «...до звенящей пустоты, которая в наших обстоятельствах равна идеологической диверсии...». Холмогоров полагает, что всему виной «...бюрократическая трусость, чиновничья политкорректность и официозное желание всем угодить...». Возможно, в этих словах есть горькая правда, но базовый посыл любого кинематографиста 2010-х годов — сделать кассово и зрелищно. Не для Вечности. И даже не на послезавтра. А вот — через час. Пока воспоминания живут. Спешите видеть!