Газета Завтра 1233 (29 2017) - [32]

Плакать, я думаю, вряд ли было важно. Не умею давить слёзы, это было действительно откровение. Он ещё успел пошутить: «Ох, сейчас, наверное, абитуриенты-то испугаются, девчонка в слезах!» А я — Васильева — третья по списку вылетела, побежала в сквер напротив Театра киноактера, к памятнику Бродскому. Стояла, думала: что такое, как это он сделал?

Алексей КОЛЕНСКИЙ. Очень вахтанговская история, ваша школа  заточена на драматургии мизансцен, игровой контакт с партнёром. Разве в Щуке вас чему-то такому не учили?

Марианна ВАСИЛЬЕВА.  Меня учил мой мастер Александр Коручеков. По своим вкусам он, ученик Женовача и Авшарова, немного шире. Мы его первый курс в Щуке, назывались «актерский спецназ». Не было задач, которые мы не могли бы решить. Например, он говорит: окей, этюд есть, но здесь должен появиться, не знаю как, вот этот предмет... И мы должны сами решить как сделать чтобы он не только появился, а заиграл! То есть во всём присутствует некая магия. Например, Коручеков заставлял нас учиться игре на музыкальных инструментах. Привлекал режиссера пластического театра Сергея Землянского на хореографические этюды. С утра до ночи учились у Коручекова, он и поставил мою новеллу в «Метаморфозах II» по чеховскому рассказу

«Несчастье». Внимание к партнёру, внимание к зрителю здесь и сейчас мы взяли из комедии дель-арте. Это в крови — как шум, есть такое понятие. Если вдруг какой-то человек кашляет в зале не могу не уделить ему внимания. Публика это принимает потрясающе, радуется, когда актёры не сами с собой развлекаются, а когда играя, имеем ее в виду. Это на самом деле расширяет диапазон, потому что не в зажиме говоришь свои реплики, а каждый раз это по-новому, по живому. И Михалков очень радуется, когда такое  происходит. И Землянский с Коручековым не случайно с ним сотрудничают...

Алексей КОЛЕНСКИЙ. Вот в чем фирменный шарм Метода: остроумно, а главное, очень вовремя, на сцене будто из воздуха материализуются предметы, которым хочется сказать «верю», на том же самом дыхании, на котором говоришь актёрам — яблокам, которые будто сами собой скачут по сцене, дребезжащей гитаре, санкам, самовару...

Марианна ВАСИЛЬЕВА.  Это прикалывается Михалков. Он очень азартный человек.

Алексей КОЛЕНСКИЙ. Важно для понимания происходящего:  изнутри театра, из духа отношений рождается кинематографическая материя — материализуется предмет, придает им новый свет и сам является смыслообразующей деталью внутрикадрового монтажа, несёт  символическую нагрузку.

Марианна ВАСИЛЬЕВА. Да-да-да, это важно. Но — прежде всего — отношения друг к другу. Сначала я пришла и чуть-чуть ревновала, привыкала к новым людям. То есть для меня тот мой коллектив курса – это вот люди, с которыми я в огонь, в воду, куда угодно. И тут приходят какие-то чужаки, нам говорят, ну-ка за год станьте-ка, ребята, друзьями. Я как-то так что-то шипы включала, для меня это было как-то ревностно. В результате за год мы с ребятами сделали почти сколько же, как с прежними за четыре. Очень быстро сдружились и подключились к работе у Землянского в «Воскресенье» пластическом спектакле без слов.

Алексей КОЛЕНСКИЙ. Многофигурный, очень сложный по сценографии и хореографии, там нельзя выпадать из развития не только собственного образа, но коллективного целого. Всё-таки не случайно это драматическое произведение и вас наверняка и вы замечали драматизм в своих сокурсниках. Ваш партнёр по «Тине» Ведменский трижды за этот михалковский год хотел уходить из профессии. Вы — весёлая, пластичная, живая. Что стало главным испытанием?

Марианна ВАСИЛЬЕВА. Я храню в себе человека, а профессия очень интересная, конкурентная — кто-то идёт вверх, кто-то рядышком, а ты... Допустим, в «Воскресенье» у меня роль Мариетт, при том что у Землянского в Щуке мы сделали спектакль «Цыгане», где у меня была главная роль. И как-то пришлось справляться. Я привыкла много работать, а за всю репетицию должна была пройти из стороны в сторону, а так хочется выйти и сыграть историю! При том, что Катюша Маслова – не моя девчонка, но игра для меня — самое любое дело на земле. Тут пришлось много заниматься самостоятельно, а как? Каждый шел своим путем — мы касались  кинематографа, снимались, изучали что такое камера, этого не было в театральном институте. На мастер-классы к нам приходили потрясающие люди и давали объем понимания жизни в искусстве. Я жила себе в Туле, девчонкой ездила в Москву на спектакли, сильно поражалась, мне было шестнадцать — попала во МХАТ, на Серебренникова, мне показали анатомию. Была в шоке – ребёнка испугали! По театрам стала осмысленно ходить лишь когда поступила в училище с седьмого раза, узнала фамилию Бутусова, Женовача, что мне нравится и как мне нравится!

Алексей КОЛЕНСКИЙ. Желание жить на сцене пришло раньше, чем встреча с прекрасным?

Марианна ВАСИЛЬЕВА. Да.

Алексей КОЛЕНСКИЙ. И вы всё время включаете самоедство и легко берёте его в работу сразу.

Марианна ВАСИЛЬЕВА. Я очень интересно с этим работаю. Да-да-да. То есть я в себе это всё прослеживаю и думаю: так, вот это лишнее, вот это мы отправляем в бездну навсегда, а вот это... Не держу в себе лишнего, скажем так.