Газета Завтра 1225 (21 2017) - [19]

Стоя на амвоне с крестом, я сказал примерно следующее: "Братья и сестры, сегодня все мы будем арбитрами своей будущей жизни. Мы сегодня выбираем не одного из политиков (баллотировались Янукович и Ющенко). Мы выбираем одну из идеологий жизни: демократическую или националистическую, которая через несколько лет приведёт нас к ещё большим бедам. Сделайте, пожалуйста, свой выбор, основанный не на агрессии, а на стремлении к миру".

И в то же мгновение ко мне из храма прилетели слова, которые полностью перевернули моё мирное устроение как гражданина. "Батюшка, какое вы имеете право агитировать в самый день выборов?!" — кричал на весь храм упитанного вида молодой человек. Сразу было видно, что он — городской, и не просто случайный прохожий, а наблюдатель на выборах, который пришёл к нам в храм "на разведку", так как в сёлах церкви всегда были центром общественно-политической жизни.

По церковным канонам, да и просто из этических соображений со священником, стоящим на амвоне, мирянам спорить нельзя. Действует что-то вроде правила "ex cathedra". Смолчать было нельзя, и я сказал этому "разведчику" при всех: "Во-первых, я не упомянул ни одной фамилии в проповеди. Во-вторых, я нахожусь у себя дома со своей семьёй христиан, и гостям ходить в чужой монастырь со своим уставом, мягко говоря, некрасиво".

С "разведчиком" началась такая истерика, что на него даже зашикали прихожане, причём одёргивали его даже бабушки-"божии одуванчики", от которых никогда нельзя было услышать не то что грубого, а просто громкого слова. Это был ещё тот советский народ, который построил ДнепроГЭС, победил в страшной войне и запустил человека в космос. Всё это было живо и рядом: плотина ДнепроГЭСа находилась всего в каких-то сорока, а знаменитый "Южмаш", где производилась ракетно-космическая техника, — в ста километрах от нас.

Тогда мы отбились. Пришелец ретировался, плюясь и поливая нас проклятиями. Уже тогда из его уст прозвучали имена Бандеры, Шухевича, обещания отомстить за "голодомор" и прочая дребедень…

Подробно о том, как развивалась (или, вернее, — деградировала) социально-политическая ситуация на Украине за последующие годы и как это касалось меня лично, здесь писать нет смысла — для этого не хватит и объёмистой книги. Но некоторые, самые важные для понимания этого моменты, стоит выделить.

С 2009 года я представлял Украинскую православную церковь Московского патриархата (УПЦ МП) при Верховной раде Украины от Запорожского казачества под руководством Дмитрия Сагайдака. Это было то самое казачество, которое охраняло две православные лавры на Украине: Почаевскую и Киево-Печерскую. С 2012 года я был народным депутатом от Партии регионов. Политическая конъюнктура известна мне вдоль и поперёк. Но главное, при получении определённого статуса мне стали известны и некоторые особенности политики Украинской православной церкви Московского патриархата по отношению к своей стране и к её народу.

По мере приближения к 2013 году, когда осенью начались первые молодёжные ("онижедети") беспорядки в Киеве, странности в этой политике проявлялись всё больше и больше. Главной из них было то, что Церковь как будто ничего не замечала и молчала по поводу всё более крепнувшего национализма — уже не в "оранжевом", а в "красно-чёрном", необандеровском его варианте. Редкие пастыри, обращаясь к верующим и всему народу, говорили о том, что на Украину наступает фашистский реваншизм. Их (и меня в том числе) никто не слушал. Митрополиты Днепропетровский и Павлоградский Ириней (Середний), Донецкий и Мариупольский Илларион (Шукало), Крымский и Симферопольский Лазарь (Швец), а также многие другие высшие иерахи УПЦ МП придерживались жёсткой позиции невмешательства снаружи, а внутри — тайно поддерживали националистов, поскольку сами не просто были выходцами из западных регионов Украины, но и "западенцами" по своему духу. К середине 2000-х годов из четырёхсот священников, служащих в Днепропетровской епархии, примерно триста были либо родственниками, либо земляками правящего архиерея, уроженца Ровенской области.

Церкви невозможно и нельзя лукавить. Церковь — тот институт власти (я не оговорился, я так действительно считаю), который выполняет роль предохранителя. Вспоминаются слова Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа: "Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь её солёною? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить её вон на попрание людям". Если происходит короткое замыкание, то предохранитель срабатывает, обесточивая квартиру или дом и тем самым спасая от пожара. А если предохранитель — некачественный, то в таком случае пожара не избежать. Что, собственно, и случилось на Украине.

Отстранив митрополита Киевского и всея Украины Владимира (Сабодана) от управления Украинской православной церковью, его ближайший помощник и секретарь Александр (Драбинко), ныне — митрополит Переяслав-Хмельницкий и Вишневский, долгое время "накачивал" главу украинского православия медицинскими препаратами, которые лишали митрополита Владимира дееспособности и позволяли его окружению тихой сапой захватывать власть в Церкви, перекраивая Киев и Украину на свой лад. Москва, остро пережив создание неканоничного "киевского патриархата" отлучённым от церкви бывшим митрополитом Филаретом (Денисенко), старается лишний раз не тревожить украинское православное духовенство, хотя какие-то попытки повлиять на ситуацию при жизни патриарха Алексия II предпринимались. Некоторые православные иерархи пытались противостоять "диктатуре Драбинко", но тот, при поддержке администрации Виктора Ющенко и боевиков националистических формирований, всем "закрыл рот" шантажом, компроматом и угрозами.