Газета Завтра 1196 (44 2016) - [6]

Но во втором туре могут сыграть два пока что не учтённых "джокера" — это, прежде всего, голоса тех, кто не участвовал в первом туре (явка составила всего лишь 48,97%), а также позиция молдавских олигархов — и, в первую очередь, главного из них — миллиардера Владимира Плахотнюка. Интересно, что ему приписывают поддержку как Санду, так и Додона, — поскольку возможности позволяют, это вполне рациональная стратегия: кто бы из претендентов ни победил, внакладе Плахотнюк не окажется. Но, в отличие от соседней Украины, молдавский крупный бизнес до сих пор предпочитает держаться "в тени", почти не вмешиваясь в открытый политический процесс, но оказывая на него весомое, хотя и скрытое влияние.

Однако на этом различия с соседней Украиной и исчерпываются — а в остальном процессы в Молдавии развиваются по тому же привычному сценарию противостояния Запада и России, в рамках которого практически все осколки погибшего СССР рассматриваются глобальными силами как инструменты борьбы за геополитическое и геоэкономическое влияние.

Поэтому предвыборные платформы победителей первого тура понятны и предсказуемы.

Игорь Додон выступал с открыто пророссийских позиций, агитируя за евразийскую интеграцию и сотрудничество с Москвой, незадолго до первого тура выборов сделав сенсационное заявление "Крым — это Россия". С другой стороны, в вопросе Приднестровья он стоит на привычной молдавской позиции — "Приднестровье — это Молдова", без чего участие кандидата-социалиста в президентской кампании вряд ли могло быть возможным.

Майя Санду — сторонница жёсткой евроинтеграции. Она — выпускница Гарвардского института (США), под её началом — в бытность Санду министром образования — был разработан новый Кодекс об образовании, предусматривающий обязательное обучение английскому языку, в то время как второй по распространённости язык в Молдавии, русский, предлагалось изучать в школах лишь факультативно. Два года Санду была советником исполнительного директора Всемирного банка в Вашингтоне. То есть она — как раз тот кандидат, на которого поставил в Молдавии так называемый "вашингтонский обком".

В реальности же политические декларации Додона и Санду, скорее всего, упрутся в те же самые противоречия и внутри молдавского общества, и в отношениях с Приднестровьем, которые все эти годы не позволяли Кишинёву сделать окончательный выбор пророссийского или прозападного вектора своего развития. За прошедшие годы уже успела "протухнуть" и истлеть идея "унионизма", то есть интеграции Молдавии и Румынии — сама по себе Румыния испытывает массу проблем с евроинтеграцией и никак не может потянуть ещё и Молдавию в качестве "небесплатного приложения". Однако столь же труден и путь интеграции Молдавии в единое евразийское пространство: здесь двумя трудноразрешимыми препятствиями являются проблема Приднестровья и теперь уже открыто антироссийская позиция соседней Украины, которая закрывает для Молдавии, не имеющей ни общей границы с Российской Федерацией, ни выхода к морю, многие возможности сотрудничества с Москвой.

Исходя из вышесказанного, можно предположить, что Игорю Додону, в случае победы 13 ноября, придётся по-прежнему проявлять достаточно виртуозную практику "сидения на двух стульях", учитывая и разделённость предпочтений по выбору будущего внутри самой Молдавии, и длящееся противостояние по линии Запад—Россия, в котором Молдавия объективно оказывается лишь второстепенным и небольшим полем боя, действия на котором ведутся с учётом ситуации на "направлениях главного удара".

Победит ли Игорь Додон? Станет ли он "молдавским вариантом" Леонида Кучмы или Виктора Януковича, которые тоже проходили на вершины государственной власти как "пророссийские" политики? Или же "молдавским вариантом" белорусского "батьки" Александра Лукашенко? Или же ему удастся найти свой, особый путь? Или просто проведёт свой срок, "заморозив", насколько позволят ему невеликие президентские полномочия, ситуацию как внутри страны, так и вокруг неё?

Время покажет.

Сюжет для ракет

Олег Щукин

26 октября стало известно, что генеральный директор корпорации "Рос­космос" Игорь Комаров направил правительству Франции письмо с требованием выплаты 300 млн. евро, на которые был наложен арест в связи с иском со стороны акционеров ЮКОСа. В противном случае, как говорится в письме, поставки "Роскосмосом" своей продукции, включая ракетоносители "Союз" в адрес французской Arianespace будут прекращены.

Дело одновременно и простое, и показательное. Ещё в апреле 2016 года Гаагский окружной суд отменил решение третейского суда от 28 июля 2014 года о выплате Россией 50 млрд. долл. компаниям, представляющим интересы акционеров ЮКОСа. Разумеется, последние подали апелляцию, и ситуация, что называется, "зависла" минимум до марта 2017 года, когда должно начаться рассмотрение этой апелляции, а максимум — до марта 2019 года, когда оно обязано закончиться. Соответственно, "зависли" и те российские средства, которые были арестованы в "побежавших впереди паровоза" Бельгии и Франции после 28 июля 2014 года. В Брюсселе и Париже, видимо, посчитали тогдашнюю политическую конъюнктуру (напомним, катастрофа малайзийского "боинга" произошла 17 июля 2014 года, и решение третейского суда в Гааге носило явно антироссийский характер, полностью вписываясь в развязанную против нашей страны информационно-политическую атаку) "долгоиграющим" трендом. Впрочем, бельгийские политики затем благоразумно сдали назад, а вот Олланд и Ко, что называется, "упёрлись рогом" и арестованные российские активы, в том числе — 300 млн. евро для оплаты "Роскосмосу", "размораживать" по-прежнему отказываются. То есть российскую апелляцию на решение третейского суда они не учитывали, зато апелляцию акционеров ЮКОСа на решение окружного суда учитывают.