Газета Завтра 1181 (29 2016) - [18]

Несомненно, что ситуация в Турции и вокруг неё теперь будет изменяться, и эти изменения могут оказаться весьма быстрыми, неожиданными и фундаментально значимыми. Допускаю даже, что вектор этих изменений не будет постоянным, что динамика развития будет не однонаправленной, а колебательной, причём в достаточно широких пределах. Ясно только одно: Турция уже не будет прежней, и этот факт необходимо учитывать всем её соседям, включая, разумеется, и Россию.

Большая удача

Большая удача

Александр Нагорный

Политика Турция Путин Эрдоган

турецкий мятеж и его последствия для России

Всего в одну ночь уложился кровавый, широкомасштабный и абсолютно неудачный мятеж военных в Турции, мятеж против действующего президента и правительства. Казалось бы, вспыхнул и прошёл, как молния, растворяясь в тумане времени. Но нет. Подобный  военный заговор  с такими  человеческими жертвами не исчезает просто так, а только набирает силу в  рамках тех последствий, которые он несёт для Турции, да и для всех сопредельных стран. Со всей определённостью можно уже сейчас  заключить, что он ещё долго будет давать о себе знать как  в жизни самой Турции, так и любого государства. Крупномасштабные изменения мы вскоре увидим в мировом балансе сил и, несомненно,в развитии всей  мировой обстановки.  Мировое сообществоуже сейчас ощущает  грозовые перемены как в отношениях США и Турции, так и Европейского союза и Турции. Звонок Путина Эрдогану, безусловно, обозначает  новую, позитивную фазу во взаимоотношениях Москвы и Анкары. Во всяком случае, договорённость о встрече о многом говорит.

Конечно, реализация потенций, возникших после сорванного заговора, - дело рук  ведущих политических деятелей. Но сейчас эта кардинальная возможность имеется. И мы попытаемся порассуждать на эту очень деликатную тему. Наши аналитики дали довольно объёмную картину произошедших событий. Но мы позволим несколько уточнить базовые итоги, как они видятся с позиции сегодняшнего дня. Зададим основные вопросы, касающиеся этой событийной вспышки.

Вопрос первый. Почему мятеж?

На обстановку и на само решение группы турецких военных действовали самые разные факторы и побудительные мотивы. Но базовая среди причин всё же относилась к коренному противоречию между Эрдоганом и стоящими за ним исламистскими силами и армией, которая со времён Ататюрка являлась конституционным гарантом сохранения политической системы Турции в рамках светского государства. Дело в том, что Эрдоган вместе со своими соратниками всё последнее десятилетие медленно, но неуклонно двигал турецкое общество и турецкое государство к объёмной, если не сказать тотальной исламизации. Такая стратегия неизбежно наталкивалась на жёстко отрицательную позицию армии и силовых структур, которые были поставлены ещё Ататюрком, чтобы сдерживать и предотвращать этот процесс. Причём сделано это Ататюрком было в конституционном порядке. Следовательно, и армия, и часть светского общества всё время испытывали острое недовольство действиями Эрдогана, которой практически вплотную подошёл к конституционному пересмотру в пользу жёстко централизованной президентской республики. Здесь сходились его узкополитические интересы со стратегической установкой перевода Турции на исламистские рельсы. Референдум, вероятнее всего, должен вскоре состояться. А сейчас он пройдёт со свистом. За пересмотром конституции надо ожидать в пределах 3-5 лет полную исламизацию Турецкой республики. Армия теряет свою конституционную власть, а либеральная интеллигенция входит в жёстко регламентируемое религиозное общество.

Второй наиболее значимой причиной произошедших событий был разворот Эрдогана к позитивным отношениям с Россией и Израилем за несколько недель до мятежа. Данная ситуация после кризиса в российско-турецких отношениях чрезвычайно не понравилась как «вашингтонскому обкому», так и его наиболее близким турецким офицерам и генералам, которые заранее договаривались о развёртывании исламистской партизанской войны на Кавказе. Вашингтоном в обстановке победы Хиллари Клинтон была запланирована линия атаки российского Закавказья через Турцию, которая брала на себя ответственность за переброску исламских экстремистов на Кавказ и их снабжение. Это, несомненно, входило в американский стратегический план удара по РФ с разных направлений (Кавказ, Украина, Средняя Азии и Сирия), а затем и внутренней дестабилизации. Без участия политического руководства Турции, и в первую очередь турецкой армии, весь план разваливался. И поскольку Эрдоган затеял (и не думал отказываться) сближение с РФ, то его надо было срочно «валить». Что и было сделано в большой спешке. А спешка и предусмотрительность Эрдогана, менявшего свои места ночёвки, привели к плохо скоординированному перевороту.

Вопрос номер два. Роль США – и, если она была, до какой степени Вашингтон был вовлечён?

На первый взгляд, такое начинание было невозможно без консультаций части военных Турции с натовскими верхами и своими спецслужбистскими кураторами  в Вашингтоне. Слишком тесные связи, слишком много агентуры накопилось за долгие 70 лет после Второй мировой войны. Но в этом случае возникает определённое несоответствие между визитом Керри в Москву с установкой договариваться по Сирии и Украине и самим путчем. Госсекретарь был явно не при делах, когда растерянно ночью проводил вместе с Лавровым пресс-конференцию по завершении переговоров с российской стороной и прежде всего Путиным. Ещё более растерянным он выглядел  в Вашингтоне, отрицая участие США в мятеже. Тогда возникает предположение, что Обама и Керри были просто не в теме, говоря языком плаката. А вот турецкие заговорщики не могли не координировать свои действия с  американскими  спецслужбами. Тогда вырисовывается  другой вопрос: о степени участия США и разбалансированности действий левиафана, сложнейшего аппарата единственной сверхдержавы.