Газета Завтра 1156 (04 2016) - [19]

Мы ехали по этим бесконечным не улицам — коридорам небытия, молчаливо говорившим нам о жуткой трагедии, которая постигла этот некогда цветущий и большой, почти миллионный, город.

Приблизились к огромной мечети Халида ибн аль-Валида, и снова, как в Маалюле, пронзила мысль: как мусульмане могли осквернить собственную святыню, вскрыть гробницу, где похоронен знаменитый и чтимый во всем исламском мире воин, родом из Мекки, которого называют "Мечом Аллаха"?! Что они там искали?! Оказывается, драгоценности — он же был великим и знатным воином… Нет, это не мусульмане, а дьяволы, "иблисы", как их здесь называют.

А "безбожник"‑алавит Асад распорядился сразу же после освобождения города начать восстановление сильно повреждённой и осквернённой суннитской мечети, что мы и наблюдали.

Чтобы увидеть панораму разрушенного города, мы поднялись по узкой витой каменной лестнице на вершину минарета мечети — и нашим глазам предстал прах города: развалины тянулись до горизонта во все стороны. Мечети, храмы, магазины, административные здания, жилые дома, — всё причудливо дыбилось и бугрилось на сколько хватало взора, и слабый рождественский снежок кружил над этим ужасающим мертвенным пейзажем.

Зашли мы и в древний христианский храм Умм Аз-Зуннар (в честь пояса Девы Марии), где — так удивительно совпало! — шла литургия и по чину странников причастились Святых Христовых Тайн. Эта церковь тоже была осквернена, а священнику отсекли голову всё те же ревнители "чистого ислама". Я говорил с прихожанином, видевшим весь этот ад. В лице его читалось страдание, но не уныние — община снова ходит в свой храм и восстанавливает его по мере сил. И тут я вспомнил, что мне в дорогу сестра дала взятый ею в храме Христа Спасителя поясок, освященный на поясе Пресвятой Богородицы, когда с Афона туда привозили эту святыню, и я подарил его настоятелю вместе с фотографией храма Покрова Пресвятой Богородицы на Нерли. Он, благоговейно поцеловав святыню и фотографию, дал мне четки с иконкой в честь пояса Приснодевы Марии.

Выехав из Хомса, мы мчали по трассе по направлению к Халебу, который подвергается постоянным нападениям и обстрелам боевиков. Нас по-прежнему сопровождали и опекали заботливые и крепкие ребята из "Хезболлы", они странным образом походили на наших армейских спецназовцев — та же стать, та же уклюжесть движений, и даже разгрузки сидели на них как-то по русски… 

"Всё это не случайность", — подумал я, разглядывая мчащийся впереди нас "тойоту"-пикап с сидящим в кузове пулеметчиком, который поворачивал ищущий врага ствол пулемета то в правую, то в левую сторону от дороги.

Доехали. Зашли в один из домов села, где находился раненный миной командир ополчения.

Превозмогая сильную боль в растерзанном осколком животе, лежа с капельницей на полу, он пожал всем руки и кратко поговорил с нами.

На позициях все очень по-братски оберегали нас, просили не поднимать головы из-за снайперов, в бинокль можно было увидеть еле заметные укрепления врага — там всё было тихо, но в этой напряженной тишине таилось нечто, могущее неожиданно зашевелиться, зарокотать, забухать и метнуть в нас смертоносные куски металла.

Осмотрев трофеи, захваченные у боевиков, мы спешно двинулись обратно, но уже по другой, извилистой дороге, через села, чтобы не наткнуться на засаду при возвращении по прежней трассе.

И на нашем пути непрерывной чередой на домах, столбах, деревьях, висели портреты тысяч погибших на этой ужасной войне молодых ребят. Среди них были шииты, сунниты, алавиты, христиане, друзы — все они отдали свою жизнь за родную, единую и неделимую Сирию.

Слава героям!

Сирийские максимы

Сирийские максимы

Максим Шевченко

Политика Война Сирия

член Изборского клуба вернулся из Дамаска

…Существует устойчивый миф, что Сирия при Башаре Асаде была страшной алавитской тиранией, в которой правили шиитские группы и невероятно ущемлялись мусульмане‑сунниты. 

Это наглая и грязная ложь и все, кто ее повторяют — лжецы. 

Сирия до 2011 года была одним из самых открытых государств мира и уж точно самым свободным, мультиконфессиональным и демократическим государством Ближнего Востока. 

Дамаск, Хомс, Халеб были переполнены западной продвинутой молодежью — из Лондона, Берлина, Парижа, Рима — приезжавшей в эти древние города потусоваться в кафешках и чайных старых кварталов, покурить наргилле, послушать музыку. 

Вы могли гулять до утра по Дамаску или Халебу, или Хомсу и никто не угрожал ни мужчине, ни женщине даже глубокой ночью. 

Мусульмане унижались? Помню, как в Дамаске появились женщины в бурках (закрытых мешкообразных чадрах с сеткой на месте лица) в начале 2000-х, как никто их не трогал и не запрещал (в отличие от Франции, России или Германии, имеющих постоянные претензии к мусульманкам), как можно было увидеть идущих рука об руку и беседущих о чем-то девушку в коротком платье и ее подругу в бурке. 

Именно в Сирии были самые открытые и свободные суннитские богословские школы в регионе — в них учились дагестанцы, чеченцы,

татары, представители других народов РФ — они подтвердят, если не лжецы, что государство вообще не лезло в исламское образование.