Газета Завтра 1085 (36 2014) - [29]

Альбом пронизан сквозной темой ночи и тьмы, что связывает его с первой частью трилогии, ведь "tenebrae" - по-латински "мрак". Казалось бы, архибанально для современной "непопсовой" музыки. Но удивительное чувство вкуса и чувство меры, присущее Majdanek Waltz (и, к сожалению, почти не свойственное российским музыкантам и коллективам) позволяет блестяще решить эту, казалось бы, тривиальную тему.

Во-первых, по-прежнему очень радует  уже традиционный для коллектива выбор лучших образцов зарубежной поэзии в хороших переводах. "Tenebrae" вызывал неизбежный вопрос "Откуда у парня немецкая грусть?" благодаря стихам австрийца Пауля Целана. "Nachtlied" же демонстрирует нам не только немецкую (экспрессионисты Георг Тракль, Вильгельм Клемм и старый знакомый музыкантов Георг Гейм), но и французскую (Леконт де Лиль, Рене Домаль), и испанскую (Федерико Гарсиа Лорка), и английскую грусть (Дилан Томас, Альфред Теннисон). Стихи поэтов разных стран и эпох соединились на этом альбоме, чтобы создать изысканную вербальную вышивку по музыкальному полотну.

Больше всех из этого набора известен, конечно же, Лорка - и тут Majdanek Waltz позволяют себе небольшое "остранение", отдавая прочтение "Поэмы о Солеа" ("Solea", пятый трек на альбоме) Ларисе Архипецкой: "Стара земля дрожащих свечек. Земля озер подземных. Земля летящих стрел, безглазой смерти...". Кажется, что с нами говорит полномочный представитель русской всепоглощающей хтони (а грусть между тем испанская; более эффектный "шкловский" ход был продемонстрирован ансамблем на альбоме "Журавли", когда затертая донельзя советская песня "Журавли" на стихи Расула Гамзатова превратилась в великолепнейшую дарк-фолковую балладу). А врач, кокаинист и алкоголик Тракль являет нам как свою эзотерическую ("Ночная песня"), так и почти есенинскую ипостась ("Лишь в орешнике тонко поет мне заутреню ангел хрустальный", трек "De Profindis"). Majdanek Waltz выбирают для музыкального обрамления тех поэтов, что кожей, плотью, фибрами, кровью сердца чувствовали трагедию бытия - и так или иначе становились ее со-участниками из-за современных им со-бытий. Совершенно неожиданно звучит в исполнении Majdanek Waltz Леконт де Лиль. "Мрак и покой" (стихотворение "В темную ночь, в штиль. Под экватором") вызывает неизбежные ассоциации с сибирским проектом "Система Безопасности". К счастью, трек не опускается до жанра вульгарно-эзотерического романса, а просто оживляет работу внезапным отголоском рок-н-ролльной ритмичности. А последний, нойзовый трек "Розовый вечер", вопреки ожиданиям многих, не является кавер-версией на хитовую когда-то песню группы "Ласковый май" - это просто последние слова геймовского "Осеннего сада".

Во-вторых, музыкально альбом во многом наследует "Tenebrae" - та же тончайшая грань между сдержанностью и насыщенностью композиций, та же то ли меланхолическая, то ли отстраненная "от всего живого" интонация Павла Блюмкина. Автор этих строк уже называл его (в рецензии на предыдущий альбом Majdanek Waltz) "диктором радио иных измерений" и делает это опять. Неторопливая, размеренная, как ночная поступь отшельника по воде, мелодекламация зачаровывает, обволакивает, приглашает с собой - "заглянуть за...". Но "Nachtlied" отличается значительно бльшим драматизмом и тревожностью, которые опять-таки мастерски показаны музыкальными средствами. Между музыкой и голосом периодически создается довольно сильное напряжение. На "Tenebrae" творения пережившего ужасы нацизма и самоубийцы Целана получили легкое, как шелест осенних листьев, обрамление, а магия "Nachtlied" все же более тяжеловесна. Порой возникает желание слышать эти композиции или в никогда не существовавшем советском кино в стиле нуар, или в "Сиянии" Кубрика.

Сыгранность музыкантов (фортепиано, гитара, бас-гитара, гобой, кларнет, две трубы, флейта, скрипка и виолончель) вызывает вполне оправданную гордость - еще бы, такая музыка родом из самого сердца России! Что же касается стиля... В интернете альбом, естественно, помечен такими тэгами, как dark folk, аmbient, еxperimental, neofolk, neoclassical, drone, post-Industrial. Все они верны - и в то же время они не описывают этот альбом адекватно, не отражают его сути. Тэги, ярлыки, этикетки не передают главного: перед нами -искусство, настоящее служение искусству музыкантов, отстраняющихся от своего "я" ради создания качественного материала. Искусство, которое выше не только социальных, классовых, национальных рамок, но и выше самого homo sapiens, выше "человеческого, слишком человеческого". Голос Блюмкина, то ли сшивающий тонкую ткань осмысленного бытия с незримым-беспредельным полотном Ничто, то ли порывом ветра распахивающий дверь туда, где, по Розанову, "ни шуб, ни домов не оказалось", просто ставит нас лицом к вечности. И если  альбом "Tenebrae" был легким знакомством с ней, то "Nachtlied" стал более близким - и более серьезным.

P.S. Сейчас у нас с вами такое время, что даже лондонский телефонный справочник 1958 года не может быть прочитан вне политики. Включите "Nachtlied". Пусть закружатся вокруг вас в потустороннем танце самоубийца Тракль, сотрудник госпиталя в Галиции, и замученный франкистами Лорка. И вы услышите, как скрипка, фортепиано, шумовики-затейники, голоса Павла и Ларисы, а также ненавязчивая немецкая песенка, звучащая в начале первой композиции - все они говорят вам, что все эти флаги, ярлыки и войны - sic transit, transit. А искусство вечно.