Газета Завтра 1085 (36 2014) - [24]

Но историческая энергия - это не хаотичный поток, подобный цунами, сносящему все на своем пути. Хотя под действием этой энергии "и пророчества прекращаются, и языки упраздняются, и знания умолкают". Но прежде всего историческая энергия нацелена на созидание, на заполнение черных дыр и преодоление пропастей. Она стремится к конкретной цели - таинственному имперскому кристаллу, омывая который, она вскармливает, взращивает новую империю.

Историческая энергия имеет русло. Своими трудами наши предки проложили для нее огромный тоннель, облекли ее в плотные оболочки, дабы она не рассеялась, не ушла в пустую. Это явление Александр Проханов назвал "волноводом", или "световодом" русской истории, началом которого стал "свете тихий".

Этот световод убеждает в том, что у нашей истории нет изолированных эпох и периодов - она монолитна и непрерывна. Каждая последующая империя хранит в себе зерна, энергии, мечты и невоплощенные замыслы предыдущей. Аристотель назвал бы это "энтелехией" - потенциалом преображения. Так, из почки прорастает листок, из бутона распускается цветок, из куколки рождается бабочка.

Единственный физический закон, которому, подобно тепловой, электрической или атомной энергии, подчиняется энергия историческая - это закон сохранения. Под татаро-монгольским игом Киевская Русь копила энергию, которая, прорвавшись, породила Московскую Русь.

Смутное время с его народным ополчением было таким же накоплением энергии, укрепившим Романовскую империю. Необузданную историческую энергию после разрушения храмов, поругания икон, расстрела помазанника Божия, священства, интеллигенции и тружеников сумел вновь заковать в световод и направить на созидание Сталин. Для Великой Победы в 1945 году советский народ аккумулировал всю историческую энергию, которая пульсировала в световоде еще со времени славянских племен.

В каждую эпоху световод русской истории складывается из прочных, надежных каналов, способных удержать этот напор, ускорить его и устремить в необходимом направлении. Каждая империя породила своих святых: Владимира Крестителя и княгиню Ольгу, страстотерпцев Бориса и Глеба, Сергия Радонежского и Стефана Пермского, Серафима Саровского и Иоанна Кронштадтского, патриарха Тихона и святителя Иллариона (Троицкого), Матрону Московскую и Ксению Петербуржскую, так почитаемых в народе владык Мануила (Лемешевского) и Иоанна (Снычева), старцев Николая Гурьянова и Иоанна Крестьянкина. Их молитвы от эпохи к эпохе, от святыни к святыне, от монастыря к монастырю, от храма к храму, от сердца к сердцу - несут русскому народу Слово Божие по историческому световоду.

Световод русской истории проложен через святые места русской земли: Киево-Печерскую, Троице-Сергиеву, Псково-Печерскую и Александро-Невскую лавры, Оптину пустынь, Дивеево и Свято-Троицкий монастырь преподобного Александра Свирского.

Божественным сиянием озарены места нашей боевой славы: берега реки Калки, Чудского озера и Днепра, ратные поля - Куликово, Бородинское, Прохоровка, крепости - Азовская, Изборская, Брестская. В этих ратных местах победным блеском из века век сияло русское оружие - от каменного кистеня до атомной бомбы: "В ракетных системах "Искандер" и подводных лодках класса "Борей" таинственно светится сталь меча и кольчуги, в которых Дмитрий Донской выехал на Куликово поле. В самолёте Су-34 и в ракете "Булава" тайно звенит доспех Александра Невского во время Ледовой сечи".

Каждая империя рождала свое светоносное слово и несла его энергию - от древнего "ра" и "ла" до нынешнего "оро" и "оло". Так, древнерусская литература, в которой каждое слово в своей боговдохновенности следует Священному Писанию, породила русскую поэзию и прозу от Ломоносова до Шолохова. Древнерусские летописи, слова, моления, жития, повести, былины и песни явили русский мир и русскую душу во всей полноте - молитвенной, трудовой, ратной, семейной.

Светоносная сила древнерусской литературы породила гений Пушкина и Лермонтова, а затем Достоевского и Толстого, из согласия и споров с которыми возник противоречивый Серебряный век, родивший имперскую музу Гумилева и "музыку революции" Блока. Эту музу и музыку услышали Есенин и Николай Тихонов, Андрей Платонов и Борис Лавренев.

Но среди маршей и гимнов в русском слове всегда жила молитвенная тишина. Тишина, в которой "девушка пела в церковном хоре", тишина пера и свечи, тишина левитановского "вечного покоя" и размеренного гомона грачей Саврасова. Такая тишина возродилась в поэзии Рубцова, в прозе Белова и Распутина. И сегодня, уже достигшая небесной высоты, она слышна в монастырской прозе, в светоносной книге нашего времени "Несвятые святые" о. Тихона (Шевкунова).

Казалось бы, соединенный такими надежными скрепами, явивший такую метафизическую имперскую преемственность световод русской истории должен оставаться невредим вопреки всему. Но на протяжении многих столетий он всегда подвергался атаке и получал пробоины. Каждая следующая империя начиналась с отрицания предыдущей - с рубки бород и сдачи в архив старых учебников истории. Каждую из наших империй пытались разорвать внутренние противоречия. В непреодолимом, казалось, противоборстве сталкивались язычники и христиане, царь и боярская дума, старообрядцы и никонианцы, славянофилы и западники, тихоновцы и сергианцы, красные и белые.