Газета Завтра 1026 (29 2013) - [9]

Под "красными" же мы понимаем советских патриотов, тех, кто ценит масштабнейший созидательный порыв нашей цивилизации, осуществленный в XX веке, тех, кому дорога Великая Победа 1945 года. (С другими "красными", разрушителями, воинственными безбожниками, мировыми революционерами мы не призываем вступать в какой-либо синтез.) При этом и традиционалисты, и патриоты СССР выступают поборниками социального государства, либо социалистического в буквальном смысле, либо же, по крайней мере, государства с сильной социалистической составляющей.

Для непримиримых с обеих сторон Изборский клуб сливается с их антиподами. Так, если либералы убеждены, что наш клуб "красный", то радикальные коммунисты, напротив, утверждают, что Изборский клуб состоит сплошь из реакционеров, которые заигрывают с левыми и марксистами, чтобы ослабить истинно левое движение (об этом, в частности, пишет сайт РКРП - Российской коммунистической рабочей партии). Тот факт, что клуб кому-то кажется красным, а кому-то белым, является косвенным подтверждением того, что "красно-белый" синтез, по крайней мере, внутри самого клуба, не какая-то иллюзия, что он происходит в действительности.

Критики справа

Историк Петр Мультатули, ведущий научный сотрудник РИСИ, автор исследований о Николае II и его эпохе, выступил в газете "Радонеж" со статьей "Редиска наоборот. Куда ведёт Изборский клуб?". Его статья написана в запальчиво-обличительном духе и в ней содержатся резкие нотки одергивания православных мирян, священников и даже архиереев: дескать, как вы смеете сотрудничать с изборцами! Нашу деятельность Мультатули объявляет "красно-сталинской пропагандой", в истоке которой - ересь прохановщины.

Надо сказать, что выступления, тем более такие неуравновешенные, критиков с этого идейного фланга лично у меня вызывает горечь, поскольку эти критики многие годы были моими друзьями и единомышленниками. В 2008 году вместе с Мультатули мы работали над проектом "Екатеринбургская инициатива" а также фильмом "Николай II: Сорванный триумф". Можно что угодно сочинять про изборскую ересь, но достаточно перечитать нашу с Мультатули статью "Другой Царь и другой Сталин" ("Завтра", 2008, №№ 41-42) - и будет ясно, что автор сих строк стоит на тех же позициях, что и 5 лет назад, а вот Петр Валентинович проделал немалую эволюцию.

В той статье мы вполне искренне писали: "В отличие от пришедшей к власти радикальной секты, ненавидевшей и презиравшей Россию, Сталин себя от страны не отделял. Он был плоть от плоти послереволюционной России, хотя и впавшей в грех богоотступничества, но в душе не утратившей веры в Высший Промысл. Сталин не предал Россию, не отдал на съедение троцкистам, не проиграл ее нацистам и не продал либеральному Западу. Нам нужен не самоповтор "красного проекта", а новое открытие собственной цивилизации как исторического синтеза, выстраивания преемственности с тысячелетней Россией В такой оптике Николай II и Сталин не только совместимы, они представляют собой два лика России, восстановление, несмотря на революционный разрыв, социальной ткани Отечества. Их союз в надысторическом измерении есть не смешение ценностей, а утверждение, что России - быть".

Другой пример - более раннее, чем статья Мультатули, выступление в Екатеринбурге его шефа, директора Российского института стратегических исследований Л.П.Решетникова, человека заслуженного и хорошо известного в патриотических кругах. Выступление Леонида Петровича, которое отчасти также являлось реакцией на высказывания Проханова, было напечатано в "Православной газете Екатеринбургской епархии" (№№ 44, 45 за 2012 год). Это выступление, на мой взгляд, на 90 процентов верное и точное. Но что-то как будто происходит с автором, когда он заводит речь об идее красно-белого синтеза. Не считая возможным искать какую-либо принципиальную разницу между подходами Ленина, Троцкого и Сталина, Решетников и нас предупреждает против такого поиска, а также против опасной тенденции совмещать "дьявольское с божественным". Весь большевизм и, соответственно, весь советский проект от начала до конца объявляется монолитным безбожием, нравственным падением и даже чем-то инфернальным: "Достоевский одним коротким, но очень точным словом охарактеризовал сущность этих людей - бесы. Именно бесовщина была питательной средой пресловутой большевистской "нравственности", позволявшей уничтожать людей сотнями тысяч".

Возражая Решетникову, необходимо отметить, что символика "бесов" у Достоевского, несомненно, нелинейна. Сам он дал ключ к прочтению этого образа в одном из эпиграфов к роману, взяв стихи Евангелия от Луки (VIII, 32-36), в которых говорится, что бесноватый освобожден Христом от мучивших его демонов и сел у ног Спасителя, "одетый и в здравом уме". Затем, в финале романа Степан Трофимович Верховенский, ссылаясь на ту же цитату, в предсмертном бреду говорит о бесах, оставляющих Россию. К сожалению, и у Решетникова, и у Мультатули бред умирающего Верховенского про заговорщиков из романа распространяется не только на революционеров-террористов, но и вообще на все советское. Лейтмотивом проходит этот сильный (слишком сильный!) аргумент, в подоплеке которого лежит отождествление человеческого и демонического. "Православный человек не может быть ни "сталинистом", ни "совпатриотом", - пишет один из них. - Невозможно одновременно почитать святых мучеников и их мучителей, нельзя славить и Бога, и дьявола. Это равносильно отречению от Христа". Другой же, имея в виду КПРФ, как будто вторит: "Сотрудничать с наследниками одного из самых кровавых режимов в мировой истории - означает предать эту священную память. Никакими сиюминутными политическими выгодами, никакими политическими соображениями нельзя оправдать союз с дьяволом".