Газета "Своими Именами" №33 от 13.08.2013 - [20]

Париж. Я живу в дешёвой гостинице класса «хостель», похожей как две капли воды на какую-нибудь гостиницу для командировочных где-нибудь в райцентре времён СССР. С кроватями в два яруса в номерах, как в солдатской казарме, общий туалет и душ в коридоре. С такой же авторитарной деревенской тёткой (арабского происхождения) в качестве управляющей, которая «держит в кулаке» всех приезжающих. В 10.30 начинается уборка комнат, всех посетителей изгоняют из номеров, как собак, на улицу, до 14.00, чтобы не путались под ногами у уборщиц. Но для Парижа здесь дёшево – всего 26,5 евро, в цену включён и простенький завтрак.

Гостиничный сервис в Париже оказался очень суров. Несколько раз меня, как и других туристов, перебрасывают из одного номера в другой – какая-то группа вдруг зарезервировала через Интернет, как меня информируют, целый 4-местный номер. Ощущение такое, что пьяная дворничиха переметает туристов метлой, как мусор, из одного угла в другой. Причём в новых номерах свежее бельё, и это создаёт им же лишнюю работу по стирке. Я хоть говорю на французском и могу понять, что к чему, но большинство туристов молодые иностранцы, не говорящие по-французски, а некоторые не понимают ни слова и по-английски. Как всё это им объясняют? Один из дежурных администраторов объяснил мне: «У нас тут бардак».

Я регулярно доплачиваю на пару дней вперёд. Иду утром доплачивать в очередной раз, когда вдруг мне говорят:

- Всё, выметайтесь с вещами, срочно! Чтобы в 10-30 вас уже не было!

- А в чём проблема?

- У нас все номера в гостинице уже зарезервировали по Интернету. И места для вас больше нет, и завтра, думаю, тоже не будет. Попытайте счастья в аналогичном заведении за углом.

Там тоже «мест нет и не будет», как это говорили в гостиницах во времена СССР. И так же понуро, как командировочные времён СССР, ждут контрольное время, то есть 14.00 часов, какие-то молодые японцы: «а вдруг тогда что-то появится». И в третьем «хостеле» тоже самое. Есть, конечно, заведения классом выше, 60-80 евро за ночь, но это – месячная зарплата трудящихся в украинской глубинке, мне эти деньги платить жалко. Но и там, вполне возможно, «мест нет и не будет» - это ночь с пятницы на субботу.

В Париже дефицит гостиниц. Я задавал французам вопросы:

- А частный сектор? Почему в разгар кризиса у вас даже в Версале или на вокзалах никто не приглашает переночевать к себе домой, с табличками за груди «Сдаю угол»? Как это было у нас даже в самые благополучные советские времена? И почему домашние пирожки с тележек не продают, ведь у вас страшный кризис?

- А вы думаете, что им это разрешат сделать?

У меня нет желания переплачивать алчным акулам парижского гостиничного бизнеса, тем более что я хорошо знаю, как стать на эту ночь бомжом и вообще ничего никому не платить.

Во Франции молодёжь много путешествует, и летом она ночует тысячами на улицах в спальниках. Средний класс предпочитает дешёвые кемпинги на море, куда приезжают семьями на машинах со своими палатками и спальниками, которые есть в каждой семье, при этом близлежащие гостиницы, рассчитанные на залётных «жирных котов», стоят полупустые даже в августе. В стране принят специальный кодекс туриста, согласно которому они имеют право смело ставить свою палатку на ночлег везде, в том числе и на частной земле. Но в конце мая в Париже в этом году было аномально холодно, 6-8 градусов с дождём и ветром, и я решил переночевать непременно в тепле.

В конце 90-х годов всё было проще. Для тысяч приехавших в Париж русских воротами в него являлась огромная ночлежка для бездомных на улице Шарля Фурье. Вечером приходили. Чем-то кормили, если не опаздывали к ужину. Мордовороты у входа и внутри поддерживали железный порядок, при малейшей попытке скандала драчунов изгоняли на улицу.  Ночевали в огромных залах с койками в два яруса. В семь утра подъём, снова кормили, в восемь утра с вещами - на выход. Документы не спрашивали. На следующий вечер повторялось то же самое, свободные места в этой ночлежке в Париже, в отличие от Брюсселя, были всегда. Внутри были туалеты, душевые и даже рентгенкабинет, где можно было провериться на туберкулёз. Ночлежка была тогда полна нелегальными мигрантами, в массе своей молодыми и здоровыми мужиками, «на которых пахать можно». Надписи внутреннего распорядка были на французском и на польском. Огромные массы «голосующих ногами» поляков наглядно демонстрировали собой «успехи» пресловутых польских реформ и шоковой терапии.

Французы рассказывают, что лет 40 назад нищих и бездомных в стране почти не было, как и в СССР. Сегодня они в ужасе говорят, что так не может дальше продолжаться, в частных беседах со мной упоминают о грядущей революции, хотя французские СМИ тщательно избегают этого слова применительно к будущему их страны.

Сегодня Францию захлестнули как волны миграции, так и множество «отечественных» бомжей. Телефон срочной помощи бездомным «115» перегружен, дозвониться по нему невозможно. Ночлежка на улице Шарля Фурье ныне забита под завязку и «залётных» больше не принимает. Другая ночлежка, около станции метро «Клигнанкур», тоже перегружена, но некоторые бездомные, которые не могут туда попасть, идут в регистратуру скорой помощи расположенного неподалеку госпиталя Бишат, где им разрешают подремать в тепле на стуле до шести утра. И есть, конечно, классический парижский вариант на зимний сезон – метро, я его и выбираю.