Газета "Своими Именами" №28 от 12.07.2011 - [38]

Поэту ясно, что не горевал. Он уверен, что, конечно, не вспомнил. Ведь вот же сподобился преставиться на белой кроватке, а они как... Тут никакого провала в стихотворении нет.

Что он ответит, встретившись в адской

Области с ними?

Вот как: поэт отправил их в «адскую область» - и полководца, и всех, чью кровь, по его разумению, тот пролил в Великой Отечественной войне. Ничего другого они в глазах возвышенного нобелиата не заслужили. И этим убитым им и встреченным в аду

Что он ответит? «Я воевал».

Жалкая, мол, отговорка. И нет ему прощения, и место его только в аду. Вот так же недавно и Леонид Гозман поместил в ад Сталина, да ещё рядом с Гитлером, главной жертвой культа личности и незаконных репрессий.

И ещё:

Спи! У истории русской страницы

Хватит для тех, кто в пехотном строю

Смело входил в чужие столицы,

Но возвращался в страхе в свою.

Последние две строки компашкой помянутого Л. Гозмана цитируются то и дело, как непререкаемый нобелевский аргумент. Это для шакалов демократии сахарная косточка. Но сам Гозман не процитировал их и на подобное заявление всё-таки не решился, он сузил вопрос, заявил, что наши пленные, освобожденные из немецких лагерей, тут же попадали в лагеря советские, ну и потому, конечно, они «возвращались в страхе». Это тоже повторяется многократно. Отвечая Гозману, я в газете «Завтра» назвал много имён писателей, которые были в плену, но после войны плен не повлиял на их жизнь, не помешал им: они поступали в столичные «престижные» вузы, издавали книги, по их книгам ставили фильмы, они занимали в Союзе писателей высокие посты, получали ордена, Сталинские и Государственные премии. Ещё я писал, что могу привести гораздо более широкие сведения, чем о своих знакомых. Так вот...

На 20 октября 1944 года, т.е. за полгода до окончания войны, проверочные спецлагеря прошли 354 592 бывших военнопленных. Из них 249 592 человека, то есть подавляющее большинство, были возвращены в армию, 36 630 направлены на работу в промышленность и только 11 556 человек, или 3,81%, были арестованы (И. Пыхалов. «Время Сталина. Л., 2001, с.67). Вот лишь у этих четырех неполных процентов и были основания для страха. Выдавать настроение этой доли за настроение всех значит врать с превышением лжи над правдой в 25 раз. Словом, и на этот раз строки Бродского это поэтически оформленная клевета.

И наконец:

Маршал! Поглотит алчная Лета...

Ну, без Леты он не мог, в другом случае – без Стикса, Харона и т.п.

Поглотит

Эти слова и твои прахоря...

Прахоря, по-блатному, сапоги, только принято писать не «пра», а «прохаря» («Словарь лагерного жаргона». М., 1992, с.199). Но при чём они здесь? И к чему в стихотворении скорбного характера мотивчик «блатной музыки»? Какая-то несообразность. «Эти слова», т.е. стихи, поэзия, – главное в Бродском, а сапоги для Жукова всего лишь деталь обмундирования. Как можно ставить их в один ряд? И каков общий смысл этих строк? Мол, все будет забыто. Sic transit gloria mundi. Но это же по меньшей мере опять очень странно в стихотворении, написанном вроде бы с целью воздать должное великому человеку и восславить его.

Для Пушкина фельдмаршал Кутузов был живым вдохновением:

В твоём гробу восторг живёт!

Он русский глас нам подаёт;

Он нам твердит о той године,

Когда народной веры глас

Воззвал к святой твоей седине:

«Иди, спасай!». Ты встал – и спас...

Внемли ж и днесь наш верный глас,

Встань и спасай царя и нас.

О старец грозный! На мгновенье

Явись у двери гробовой,

Явись, вдохни восторг и рвенье

Полкам оставленным тобой!

Конечно, «эти слова» Бродского Лета поглотит, и довольно быстро, но слава маршала Жукова жива до тех пор, пока жив хоть один русский.

В.С. БУШИН

P.S. Возможно, мои рассуждения кому-то покажутся суровыми. Что делать! Ведь Бродский и сам в иных случаях не склонен был к любезностям. Так, в помянутой беседе с журналистом В. Пимановым тот спросил поэта, что он думает о романе Анатолия Рыбакова «Дети Арбата».

«- А что я могу думать о макулатуре? - не задумываясь ответил Бродский.

- Но ведь эта книга пользуется фантастической популярностью.

- А разве редко макулатура пользуется популярностью? - ответил поэт» («Русская мысль», №3743, 23 сентября 1988 г.).

ДРУГОЙ ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСОВИЧА

(Продолжение. Начало в №26)

...Поскольку сборщиков посуды становилось все больше, доход от промысла сокращался. Пришлось Ивану Денисовичу задуматься о поиске новых “источников дохода”. Подумал, что “на городе свет клином не сошелся, можно попытать счастья и на селе”. Родных, правда, в деревне у него нет: жена умерла, дети уехали - след их простыл. Но ведь в селе производятся продукты питания... С голоду не пропадешь.

Он попытался представить свою новую жизнь. Защемило сердце, укором вышло воспоминание о преданной им родной деревне. Про нынешнее село он знал понаслышке. Официальная информация - одни споры. В основном, ругали колхозы да совхозы.

Как говорится, на ловца и зверь бежит. Как находка представился случай прознать про современные дела сельские. И он им воспользовался, как будто экскурсию в деревню совершил.

Однажды он проходил мимо базарчика, стихийно возникшего, как и множество других таких же. Вдруг его внимание привлек человек, поднявший с земли “бычка”, замусоленный конец которого он отер о рукав своего изрядно поношенного пиджака, достал из кармана смятую коробку спичек и стал прикуривать.