Газета "Своими Именами" №16 от 16.04.2013 - [27]

В Чили уважают старую музыку, но уже ее не слушают. Есть, правда, социальный реп и хип-хоп, который слушает молодежь, например, «Calle 13», группа из Пуэрто-Рико, которую слушает мой семилетний сын. Время сжалось, метафоры 70-х не действуют, хотя на телевидении в Чили стало меньше самоцензуры. Там даже показывали расследование убийства Виктора Хары и сериал о времени диктатуры – «Архивы кардинала». Есть очень интересный проект, газета «The Clinic», названная в честь ареста Пиночета в лондонской клинике, – там много разных интересных точных зрения.

Люди мало читают. Роберто Боланьо – интересный чилийский писатель, но и его мало знают. Чилийский народ отучили от чтения, ведь после переворота солдаты сжигали книги. Сжигали книги о кубизме – думали, что это книги о Кубе. Было опасно иметь дома русскую классическую литературу. Сжигали Достоевского, Чехова, причем люди сами сжигали свои библиотеки. И страх перед чтением так и остался. Самыми читающими нациями в Латинской Америке долгое время были Аргентина и Уругвай. Сейчас это, наверное, Венесуэла.

– Почему выстрелила Венесуэла?

– Венесуэла выстрелила, потому что ей необходима культурная революция. Тринадцать лет назад венесуэльцы лишь пили ром и танцевали сальсу. Колумбия была тогда куда более культурной и читающей страной – несмотря на ее гражданскую войну. В Латинской Америке нет лучших книжных магазинов и театрального фестиваля, чем в Боготе.

В Венесуэле происходят очень интересные процессы. Чавеса можно понять только изнутри, сообразуя с венесуэльскими реалиями. Ни в какой другой стране он бы не стал президентом. Так как Чавес очень харизматичен и любил читать, он каждый раз приходил на программу «Алло, президент» с новой книжкой. То Троцкого принесет, то «Дон Кихота». Это служит примером.

Благодаря запасам нефти эту страну называли Саудовской Венесуэлой – и самые бедные люди долгое время жили там не так плохо. Люди пили дорогой виски и рассуждали о Че Геваре. Но в результате неолиберальных реформ, осуществленных при участии всех партий, страна стала нищей. Все традиционные политические силы скомпрометировали себя. И в этот момент на сцене появляются Чавес и военные.

Но чтобы процесс изменений стал необратимым, он не должен зависеть от харизматических личностей. В Латинской Америке к этому относятся скептически. Необходима культурная революция, венесуэльцы должны читать, учиться думать и управлять страной. Это уже происходит – вот то, что я видел в Венесуэле. Хотя всё очень сложно – есть госаппарат, который тормозит перемены, и есть уже народ, который чувствует себя участником истории, который не позволит, чтоб ему говорили, за кого надо голосовать.

Одна история  Венесуэлы вдруг прекратилась – неолиберальные реформы привели к разрухе, и в 1989 году, когда цены на товары первой необходимости вдруг подняли сразу в три раза, вспыхнуло городское восстание «Каракасо».

Против народа отправили войска, и погибло две-три тысячи человек. Однако венесуэльским военным не понравилась роль палачей – ведь в венесуэльской армии доминируют выходцы из народных низов. В этой среде возник боливарианский заговор, который вылился в восстание 1992 года. Военные опирались на народную поддержку и не желали диктатуры. Они хотели принять новую конституцию, поменять систему и уйти. Восстание провалилось – и когда это стало ясным, в стране, где никто не брал на себя ответственность и валил все на других, Чавес взял ответственность на себя и призвал сторонников сложить оружие, сказав, что готов ответить за всех. Так он стал героем в глазах многих людей.

Когда же в 2002 году реакция устроила переворот против Чавеса, две семидесятилетние бабушки в провинции угнали грузовик и отправились в Каракас спасать своего президента. В Венесуэле много таких историй.

– В чем же состоит заслуга Чавеса перед венесуэльцами?

– Заслуга Чавеса в том, что страна изменилась – и, несомненно, в лучшую сторону. Люди стали обеспеченнее, уменьшилась бедность. Люди участвуют в политике, в стране нет политзаключенных и цензуры, нет страха. Там очень трудно заставить кого-то замолчать. В Колумбии люди боятся говорить о политике, в Венесуэле же от этих разговоров просто устаешь.

Чавес говорил о социализме XXI века, но, я думаю, он сам не знал, что это. Он строит некапиталистические отношения в обществе. Рафаэль Корреа в Эквадоре говорит о «гражданской революции» – это более конкретный термин. В Венесуэле нефть реально работает на социальные программы и латиноамериканскую интеграцию. Сейчас создается единая энергосистема и система автодорог через сельву Амазонии. Причем в таких проектах участвует даже проамериканское колумбийское правительство. Идеологические различия опускаются, региональный проект работает, и в этом заслуга Чавеса. Жизнь в Венесуэле реально изменилась.

- А как складывается политическая ситуация в Боливии?

–  Все левое  и индейское движение в Боливии расколото. От Эво все ждали чудес, а чудес не бывает. Его обвиняют во всем, что не получается. Эво Моралес проигрывает в силу недостатка образования и кадров, в силу нетерпеливости революционеров, которые прежде всего думают о себе. Главная угроза для него заключается в позиции левых, которые считают, что он все делает неправильно, не так, как они хотят. И это напоминает времена Альенде в Чили.