Гайдамаки - [117]

Когда он возвратился на прежнее место, его глазам открылась новая картина. Гайдамаки лавиной мчались на лагерь под Грековым лесом, в котором собрались шляхтичи и все иные беглецы, не поместившиеся в городе. Губернатор нервно прикусил губу. Он понимал, что через минуту от лагеря не останется ничего. Разве сможет он устоять перед той лавиной?

— А потом там (губернатор имел в виду Варшаву) обвинят меня, что не смог защитить от черни, допустил до уничтожения, — забывшись, шептал Младанович. — А что я могу поделать, что?

Лагерь окутался дымом. Это защитники сделали залп из ружей и пушек. Несколько верховых упали, но другие скакали дальше. Ещё залп — уже реже; и вдруг сильный — он долетел даже сюда, на башню, — крик сотряс степь.

— Рафаил, где ты? Что это такое? — послышался голос снизу.

Младанович раскрыл глаза, оглянулся. По ступенькам поднималась жена.

— Возвращайся назад, не надо тебе сюда, — поспешил ей навстречу губернатор. — Вероника, а ты куда? — преградил он дорогу дочке. — В костел идите. Все идите в костел, молитесь богу о нашем спасении.

…Перед самым заходом солнца гайдамаки пошли на штурм крепости. Плотными рядами, с лестницами, жердями в руках, они подошли ко рву и стали перелезать через него. По ним ударили из пушек, ружей, мушкетов, пистолетов. Большинство защитников были плохими стрелками, и первый залп причинил мало вреда наступающим. Однако неслыханной силы грохот и десятка два трупов несколько нарушили их ряды. Одни продолжали катиться вниз и карабкаться по склону на другую сторону рва, другие остановились. Тем временем на стенах снова успели зарядить пушки. Второй залп погнал наступающих назад, в поле. Только сотня запорожцев во главе с Жилой добралась до самых ворот главного въезда. Но именно там Шафранский ещё днем поставил наибольшее количество пушек. Словно пытаясь опередить друг друга, надрывно гудели пушки, посылая картечь в сечевиков. Те, видя, что остались одни, не выдержали, отступили назад.

— Бегут хлопы. Победа! — закричал Ленарт, вырываясь на самый край стены и размахивая саблей. — Виват!

— Виват! — подхватили сотни голосов.

— Взяли, пся крев, мы еще не то вам покажем, вонючие хлопы! Отчего это мы не видим ваших рож, а только спины? — неслось вдогонку запорожцам.

Шляхтичи, может, впервые в жизни обнимались с купцами, гусары с лавочниками, арендаторами, с базилианами. Какой-то приказчик, заложив в рот пальцы, пытался свистнуть, но у него ничего не выходило. Тогда он схватил медную кружку, в которой кто-то приносил воду, и затарабанил по ней кулаком, не жалея пальцев. В одном месте около стены осталась стоять лестница. Её увидели двое учеников базилианской школы. Лестница не доставала до верха, но они привязали веревку и спустились вниз. Под стеной, склонив голову на руки, стонал раненый гайдамак. Увидев базилиан, трое запорожцев из отряда Жилы обернулись и сняли с плеч ружья. Хотя их пули не долетели до базилиан, те с ловкостью кошек бросились наверх. Один из них всё же успел ранить кинжалом гайдамака в живот. Жолнеры выстрелили по запорожцам из пушки, и те рассыпались во все стороны. Теперь к лестнице бросились несколько человек, но Шафранский не пустил их.

Гайдамаки в этот день больше не повторяли атаки. Кое-кто высказывал мнение, что их больше совсем не будет — побоятся идти вторично на штурм крепости. Другие отрицали это.

Сам Младанович склонялся к мнению тех, которые говорили, что гайдамаки пойдут прочь от города. И всё же, как он ни тешил себя такой надеждой, заснуть не мог всю ночь. Только перед самым утром задремал, а впрочем, и тогда тяжелые видения не оставляли его. Снилось, будто гайдамаки поймали гусара, посланного ночью к гетману, сделали подкоп в самый комендантский замок. Проснулся от чьего-то назойливого голоса:

— Рафаил, вставай, к тебе пришли.

Младанович открыл глаза. Над ним склонилась жена.

— Кто пришел?

— Ленарт и управляющий. Чем-то очень взволнованы, тебя хотят видеть.

Губернатор вскочил. Одеваться не надо было — он спал одетый.

— Пусть войдут сюда.

— Пан губернатор, беда, — с порога испуганно заговорил поручик. — Почти все казаки перебежали к разбойникам. Человек десять старшин только и остались.

— И слуги из замка тоже, — скороговоркой добавил управляющий.

Младанович удивлённо и вместе испуганно поглядел на них.

— Как убежали?

— Через палисад [75] , ночью. Кто бы подумал? Если бы после поражения такое произошло, было бы совсем неудивительно — испугались, а то ведь победа на нашей стороне.

— Это ещё не всё, — прервал эконома Ленарт, — источник сух. Они перекрыли его за Бабанкой. Теперь в городе нет ни капли воды. Это ничьих больше, кроме Гонтиных, рук дело. Что делать будем?

Младанович почувствовал, как по телу побежали мурашки, как похолодело в животе. Казалось, будто туда попала льдина.

— Не знаю, сейчас увидим, — бормотал он. — Надо Шафранского найти.

— Он возле Лысой горы.

Губернатор на минуту забежал в комнату жены, где сидели перепуганные женщины, вызвал жену и, пытаясь говорить по возможности спокойнее, негромко сказал:

— Идите в костел. — И ещё тише, сжимая женину руку: — На случай чего — не выходите оттуда совсем. В церкви никто не осмелится вас тронуть.