Гавайи: Миссионеры - [63]

* * *

Молитвы вскоре были прерваны неожиданным шумом: десятеро мускулистых мужчин с шестами на плечах бегом тащили каноэ, которое никогда не касалось воды. Торжественно они опустили лодку к ногам Маламы, и она забралась в неё. Поскольку гавайцам было неведомо колесо, то и повозок, соответственно, они не имели, и средством наземного передвижения здесь служило каноэ с приделанными к нему шестами, которые клали себе на плечи специальные носильщики. Малама развернула свое новое платье и приказала слугам помочь ей одеться. Ткань заскользила по её груди, по животу и ногам, где сохранялось воспоминание о короле Камехамеха, а Алии Нуи гибкими, волнообразными движениями тела помогла красно-голубому шедевру облечь её фигуру, как должно.

– Макай! Макай! – завизжали женщины в толпе, высказывая тем свое восхищение Алии Нуи в её новом наряде.

– С сегодняшнего дня я буду всегда так одеваться! – торжественно заявила Малама. – Через один лунный месяц я напишу письмо в Гонолулу, потому что у меня очень хорошие учителя. – Нагнувшись, она дотронулась до Эбнера и Иеруши, показывая, таким образом, что они также должны войти в каноэ. – Этот мужчина – мой учитель религии, Макуа Хейл, – объявила Алии Нуи, только с учетом гавайского произношения его фамилия прозвучала "Хелли", как его и стали называть с тех пор. – А это моя учительница словесности, Хейл Вахине. А теперь мы должны построить моим учителям дом.

Носильщики подняли каноэ, поправили шесты на плечах, и во главе великой процессии, куда входили люди с жезлами, украшенными перьями, с барабанами, слуги и более пяти тысяч простых обнаженных гавайцев, чета Хейл начала свое первое чудесное путешествие по Лахайне. Кеоки трусцой бежал рядом с каноэ, переводя слова матери, рассказывавшей приезжим о красотах своего острова.

– Сейчас мы минуем королевское поле таро, – пояснял Кеоки. – Вот этот маленький ручей снабжает нас пресной водой. Место для поля было выбрано не случайно, ведь здесь растет так много замечательных деревьев. Именно здесь, говорит Малама, и будет выстроен дом для вас.

Носильщики останавливались по приказу Алии Нуи в тех местах, где должны были располагаться углы будущего здания, и каждый раз она бросала туда камень. Слуги тотчас же принялись возводить травяную хижину, но они не успели построить её до конца, поскольку Малама подала сигнал, и процессия направилась к её дворцу.

– Вот это наша главная дорога, – рассказывала Алии Нуи. – Ближе к морю располагаются земли, на которых живут алии. У гор находятся дома простых людей, а вот в этом парке живет король, когда приезжает сюда отдохнуть.

– А что это за маленькие травяные домишки, больше похожие на собачьи будки? – поинтересовался Эбнер.

Когда вопрос был переведен, Малама от души расхохоталась и пояснила:

– Нет, как раз тут и живут простые люди.

– Но, по-моему, эти хижины слишком малы для человека, – возразил Эбнер.

– А простые люди и не проводят в них много времени, не так, как алии в своих больших домах, – объяснила Малама. – Они хранят там свою талу и спят, если идет дождь.

– Так где же они находятся большую часть времени? – изумился Эбнер.

Малама широко распростерла руки и величественно обвела ими всю местность, раскинувшуюся перед ней:

– Они живут под деревьями, на берегах реки, в долинах. – Эбнер хотел что-то ответить, но не успел, поскольку каноэ поднесли к огромному и очень красивому парку, отгороженному стеной из коралловых блоков в три фута высотой. За оградой пестрели цветы и благоухали фруктовые деревья. Эбнер заметил и здесь десяток небольших домиков и даже один большой, напоминавший шатер с видом на море. Именно к этому дому и понесли Маламу и Хейлов. Выбираясь из каноэ, Малама объявила:

– А вот и мой дворец. Я всегда буду рада видеть вас у себя.

Она провела гостей в прохладную просторную комнату, стены которой были изготовлены из перевитых пучков травы. По углам высились деревянные столбы, а в узкий дверной проем было видно море. Пол был выложен белой галькой и покрыт циновками из пандануса, на которые сейчас, издав вздох облегчения, и опустила свое тело огромная Алии Нуи, устроив подбородок на ладонях и строго заявив:

– А теперь учите меня писать.

Иеруша сама уже с трудом вспоминала, как её саму учили этому шестнадцать лет назад. Запинаясь, она начала:

– Простите меня, Малама, но для этого нам понадобятся ручки и бумага.

Её замечания были прерваны все тем же голосом, холодным и ровным, как отполированный металл:

– Ты будешь учить меня писать, – повторила Малама командным тоном, перечить которому не имело смысла.

– Да, Малама.

Иерушу охватила нервная дрожь. Оглядевшись вокруг себя, она, к своей радости, обнаружила несколько длинных палочек, при помощи которых служанки Маламы набивали на тапу замысловатые узоры, а рядом небольшие сосуды с темной краской. Взяв у женщин кусок тапы, и вооружившись такой палочкой, Иеруша аккуратно вывела на тапе слово "МАЛАМА" . И когда огромная женщина принялась внимательно изучать непонятные знаки, Иеруша пояснила:

– Так пишется ваше имя.

Когда Кеоки перевел эти слова, Малама поднялась и принялась рассматривать буквы с разных углов, гордо повторяя вслух свое собственное имя. Грубо выхватив у Иеруши палочку, она окунула её в краску и принялась повторять начертание таинственных символов, полностью ощущая ту волшебную силу, которую эти значки заключали в себе. С удивительной точностью она вывела буквы, после чего радостно выкрикнула "Малама!" не менее дюжины раз. Потом она написала это слово ещё, и ещё, и ещё. Прошло некоторое время, и неожиданно Малама остановилась и спросила Кеоки: