Гавайи: Миссионеры - [131]

Если бы Эбнер узнал о поступке Аманды, он был бы просто взбешен, поскольку упорно придерживался своего первоначального убеждения: "Нас прислали сюда в качестве слуг Господа. И через подарки от миссии он обеспечит нас всем тем, чем сочтет необходимым". Иеруше, конечно, хотелось видеть своих детей не только в обносках, которые передавали миссионерам благотворительные общества, и поэтому, не жалея собственного здоровья, она распарывала старую одежду, перекраивала её и шила своим ребятишкам новые наряды. Правда, в одном она тоже оставалась непреклонной: "Нам очень нужны книги для Михея. Если ты не напишешь об этом в Комитет, то мне придется обратиться к ним самостоятельно". Она не стеснялась останавливать на улице капитанов китобойных судов и выпрашивать у них те книги, которые те сами уже прочитали, но которые могли бы очень пригодиться её способному мальчику. "Я хочу, чтобы он научился всему, что потребуется потом для поступления в Йель, – поясняла Иеруша. – Но дело в том, что он читает очень быстро и прекрасно все понимает". Так или иначе, но она доставала книги для сына.

Каждый год Иеруша испытывала момент полного материнского счастья. Он наступал тогда, когда перед Рождеством ей приходила посылка с подарками от родителей из Уилпола, штат Нью-Гемпшир. Эти посылки, как правило, ей доставляли в ноябре, но Иеруша никогда точно не знала, когда же ей в дверь постучит матрос и громко объявит:

– Мэм, вам посылка!

Как волнительно и приятно было услышать такое сообщение! Но, конечно, куда более восхитительной была минута, когда все семейство вставало полукругом, а Эбнер торжественно распаковывал коробку и открывал её. Внутри, как всегда, лежали сушеные яблоки, груши и вяленая говядина. "Вот эти штанишки подойдут Михею, определяла Иеруша, бережно рассматривая каждую вещь. – А это платьице как раз для Люси. Дэвиду будет очень хорошо в этом, а Эстер – вот в том". По крайней мере, в ближайшее воскресенье Иеруша могла уже ни о чем не беспокоиться, а только поглядывать на своих разодетых малышей и гордиться ими. Она всегда оставляла коробку из-под подарков в доме после того, как в ней ничего не оставалось. Миссис Хейл было приятно изредка посматривать на неё и вспоминать холодные зимние вечера в Нью-Гемпшире, пахнущие домашним сидром.

Главной же причиной, по которой Эбнер никак не мог позволить себе принять помощь от Уипплов, была следующей: одна фраза Джона никак не выходила из головы Эбнера и постепенно стала символом измены, которую совершил его бывший сосед по комнате в Йеле. Иногда в самый неподходящий момент она снова и снова звучала в ушах преподобного Хейла: "Я не думаю, что это алии посылает ветер, или что это Бог потопил корабли". И чем больше Эбнер задумывался над этими словами, тем более противными и даже омерзительными они становились для него.

– Говоря простыми словами, – рассуждал Эбнер, – он сравнил языческих идолов алии с самим Господом Богом. Как это ужасно!

И он старался меньше встречаться с Джоном Уиппл ом. Даже если ни один из бывших приятелей этого не сознавал, вместе с финансовыми успехами Джона Эбнер Хейл все больше полагался на Бога. Так как в Лахайне (как, впрочем, и во всех остальных местах) эти линии развития не параллельны, а расходятся, потому и получилось так, что расстояние между Хейлом и Уиппл ом тоже увеличивалось. В конце концов, мужчины просто перестали понимать друг друга.

Тем не менее, Уиппл продолжал интересоваться делами Эбнера, и как-то раз с удивлением и облегчением услышал от одного салемского капитана, приплывшего недавно из Бостона, следующую историю. Дело в том, что прямо в порту этого города происходило нечто странное.

– Ну, на сегодняшний день все уже закончено, – пояснил капитан, рассказывая свою историю. – Руководил всем один господин из Нью-Гемпшира по имени Чарльз Бромли. Он строил двухэтажный дом прямо в доке, рядом с морем. Правда, в доме не хватало подвала, но все остальное было на месте, даже оконные рамы. Как только дом был выстроен, по нему прошлись плотники с кистями и краской и пометили каждую деревяшку цифрой. Чертежники сделали необходимые зарисовки и планы, также с указанием номеров каждой детали этого домика. И что же случилось потом, как вы полагаете? – Капитан выдержал паузу и закончил: – Черт бы меня побрал, если они не разобрали дом по доскам и не погрузили его на борт огромного корабля.

– Какого корабля? – заинтересовался Уиппл.

"– Карфагенянина", – пояснил рассказчик. – Там капитаном некий Хоксуорт из Бедфорда.

– Я был бы вам глубоко признателен, капитан, если бы вы больше никому об этом не рассказывали и оставили свою историю в тайне, – попросил Уиппл.

– Кроме всего прочего, – добавил тот, – дом направляется к вашим островам. Не исключено, что в Гонолулу. Я был на столько потрясен происходящим, что разговорился с тем господином, Чарльзом Бромли. Поначалу он не был расположен беседовать, но потом признался, что сама идея исходила именно от капитана Хоксуорта. Капитан наведался к нему в дом и рас сказал о том, что одна миссионерская семья из Гонолулу… ну, в общем, они живут, как свиньи. Вы же понимаете: травяная хижина, клопы, тараканы. Но почему Бромли решил выстроить дом и переправить его сюда, я, признаться, так и не понял.