Гавана. Столица парадоксов - [49]
Хотя многие из самых старых домов Гаваны сегодня пребывают в крайне запущенном состоянии, о некоторых старых зданиях заботятся. После революции власти взялись за реставрацию исторических домов. Начинали они медленно, с Пласа-де-Армас в Старой Гаване в 1964 году. Позже, в 1982 году, ЮНЕСКО внесло Хабана-Вьеха и ее крепости в список всемирного наследия и выделило небольшую сумму, чтобы помочь реконструкции Кафедрального собора, Пласа-де-Армас и нескольких исторических построек. Но поскольку доходы от туризма в городе растут, он может позволить себе больше реставрационных проектов — и имеет финансовый стимул ими заниматься. И все-таки большая часть Хабана-Вьеха, единственного района в городе, который когда-либо восстанавливали, находится в ветхом состоянии, и во многих домах нет даже водопровода.
Проходит немного времени, и в восстановленном здании заводится новая гниль. Даже в тщательно опекаемом доме Хемингуэя что-то где-то отслаивалось, гнило по углам. По правде говоря, практически невозможно уследить за городом в тропическом климате, который упорно превращает все в компост и съедает все человеческие усилия.
В 1984 году правительство объявило, что деньги за арендную плату могут идти в счет продажной цены дома; со временем у каждого будет жилье в собственности. Это заставило некоторых жильцов, ныне процветающих собственников, приложить усилия к ремонту своих зданий. Одним из районов, где это вышло на славу, стал традиционно чернокожий Кайо-Уэсо (расположенный рядом с Сентро-Хабана), что породило выражение «интервенция[78] Кайо-Уэсо». Кастро, надеявшийся на другие подобные инициативы, предложил населению остальных районов повторить «интервенцию Кайо-Уэсо». Однако, как только жильцы восстанавливали свои дома, они должны были брать на себя ответственность за их содержание, но им не приходило в голову, что этим обязано заниматься вовсе не государство.
К XXI веку многие гаванцы выплатили достаточно ренты, чтобы стать собственниками своих домов, и появились объявления «ПРОДАЕТСЯ». Но покупатели появлялись редко, а когда они находились, у продавца все равно было мало возможностей куда-то переехать. Потому кварталы до сих пор, говоря на языке революции, заморожены.
Двенадцать. Солнечная сторона
Puede ansiosaLa Muerte, pues, de pie en las hojas secas,Esperarme a mi umbral con cada turbiaTarde de otoño, y silenciosa puedeIrme tejiendo con helados coposMi manto funeral.
ЖеланнаОдна лишь Смерть, что ждет возле порогаСреди опавших листьев каждым смутнымОсенним вечером и в тишинеПрядет из ледяной кудели саванМогильный[79].ХОСЕ МАРТИОсенняя песнь(Canto de Otoño), 1882
Хосе Марти в Гаване повсюду. Точнее, он повсюду на Кубе, если сосчитать все его гипсовые бюсты в школах и общественных зданиях. Большинство кубинских героев удостоились всего одной статуи; у Марти их множество.
Скульпторы улучшили его внешность — в Гаване ценят привлекательность, ведь это, как говорил писатель Эрнандес Роберто Уриа, «тщеславный город, который завораживает». Здесь все должны хорошо выглядеть. Полиция хорошо выглядит; даже служебные собаки, вынюхивающие наркотики в аэропорту — ухоженные спаниели, — хорошо выглядят. Революцию запустили голливудские красавцы с высоким и широкоплечим воином Фиделем Кастро в главной роли и Камило Сьенфуэгосом, сыгравшим героя, чей душевный и обаятельный образ «лучшего друга» в Голливуде обычно оставляют Эдди Альберту[80]. Эрнесто Че Гевара, яростный революционер, выглядел слишком импозантно, чтобы быть кем-то, кроме кинозвезды. Аллен Гинзберг, знаменитый американский поэт, поддержавший революцию, был депортирован в 1965 году за то, что слишком много болтал о наркотиках и однополых отношениях. Последней каплей стало то, о чем, вероятно, думали многие (и мужчины и женщины), а Гинзберг сказал вслух: что он хотел бы заняться сексом с Че.
А вот с Марти, вечным главным героем гаванского спектакля, были проблемы. «Апостол» был хилым, полутора метров ростом, с несколькими жидкими прядями, безнадежно болтающимися по сторонам редкого пробора. Проживи он дольше сорока двух лет, от этих прядей вовсе бы ничего не осталось.
Писатели и историки хорошенько постарались, чтобы убедить Кубу: несмотря на невзрачную внешность Марти, женщины находили его неотразимым. Часто звучит предположение, что все дело в его поэзии. Мария Гранадос, дочь экс-президента Гватемалы, влюбилась в него, когда он приезжал в ее страну в 1877 году, но писатель был уже помолвлен с кубинкой Кармен Сайас-Басан, на ком и женился впоследствии. Позже Мария утонула, то ли случайно, то ли совершив самоубийство из-за неразделенной любви, и Марти посвятил ей поэму, сказав, что она не убила себя, а «умерла от любви».
Статуи Марти не похожи на человека с фотографий. В камне, бронзе или гипсе «Апостол» наделяется высоким лбом, гривой густых волос на голове, увенчивающей жилистое, крепкое тело.
Лучшую статую Марти с квадратными плечами и густыми волосами поставил в 1905 году первый кубинский президент Томас Эстрада Пальма в Центральном парке (Parque Central). Высеченная из каррарского мрамора известным скульптором того времени Хосе Вилальтой де Сааведрой, она изображает Марти шагающим вперед среди королевских пальм (это должно что-то символизировать). На нем его обычное пальто, в руке какой-то плащ или накидка, он поднял правую руку и на что-то направил указательный палец. Учитывая местоположение статуи, существуют две основные теории насчет этого, и обе они — пример едкого гаванского юмора. «Апостол свободы», говорят одни, выходит из отеля «Инглатерра», который позади него, и ловит такси. Другие утверждают, что Марти движется к «Эль-Флоридите», которая перед ним, и заказывает дайкири. Лично я не принимаю ни одну из этих версий. Очевидно же, что Марти, известный своей страстью к бейсболу, высказывает мнение о вчерашней игре мужчинам, которые спорят о ней в парке, раскинувшемся перед ним.
