Gaudeamus igitur - [51]

Валентин был не Хельги, способный ограничиться двумя булочками из соседней лавки. Еды в корзине имелось много, еда в корзине была хорошая, и мне, с моими скромными аппетитами, этого должно было хватить дня на два. У той игры, надо признать, были свои приятные стороны… Рассудив так, я достала эльфийский персик, взвесила его в ладони и осторожно надкусила, стараясь не очень измазаться соком.

Обед оказал на меня весьма положительное влияние: я наконец поняла, каким видом деятельности мне хочется заняться. Мне хотелось узнать, как все-таки работает заклинание против баньши, которому нас так и не обучила госпожа ле Бреттэн. Так что, дожевав кусочек колбасы — изумительной, кстати, колбасы гномийского производства, нарезанной порционными ломтиками и закатанной в тончайшую фольгу, — я подтянула к себе «Справочник» и деловито зашуршала страницами.

Через десять минут я уже знала, как в общих чертах должно выглядеть заклинание. На всякий случай я даже сделала пару выписок, но что-то мне подсказывало, что, если я встречусь с баньши, мои конспекты не станут для нее достаточно весомым аргументом. Заклинание следовало отработать в магзале.

Проблема была только в том, что отрабатывать мне было не с кем. Вдохновленный Матильдой и халявой народ наверняка расползся по интересам; даже если я и поймаю в столовой заблудившегося эльфа, проще выйдет пристукнуть его на месте, чем уговорить заниматься заклинаниями. Хельги? Тоже не пройдет. Вот если отловить кого-нибудь из гномов…

По-любому, нужно было слезать с кровати и идти в магзал — едва ли потенциального партнера мне доставят гарпочтой прямо на дом, как кофе в постель. Вздохнув — на кровати было так уютно! — я спустила ноги вниз, злобно натянула холодные сапоги и пошла на поиски партнера.

Начинало смеркаться, и в коридорах уже зажигались лампы. Народ шнырял туда-сюда, но довольно редко — большая часть была в городе, меньшая сидела в библиотеке или по комнатам, выполняя заданое на дом. Я целеустремленно двигалась по направлению к магзалу, бдительно зыркая по сторонам, не пробежит ли где одногруппник. Но, добравшись до магзала, я так никого и не встретила. Томима нехорошими предчувствиями — как бы не пришлось со стенкой в догонялки играть! — я потянула на себя ручку двери.

В магзале тоже было пусто. Из угла в угол гулял сквозняк, за окнами, завешенными частой сеткой, чернел зимний вечер. Чисто вымытый пол блестел влагой, но от стен парадоксальным образом пахло застарелой пылью.

Этот зал всегда казался очень старым — иногда загадочно старым, как сейчас, а иногда — пронзительно звонким, странным, как… как эльфийская песня. Я как-то зашла сюда в полдень и замерла, забыв прикрыть за собой дверь. В окна ярко светило холодное зимнее солнце, на полу напротив окон лежали желтые теплые квадраты, а в лучах света плясали пылинки. Все это было очень просто и очень странно — такое чувство мы испытываем, когда видим какую-нибудь вещь и мучительно пытаемся вспомнить, что же именно нам эта мрысь напоминает. А память изгибается змеей, выскальзывает из пальцев, и нужное воспоминание прыгает совсем рядом, раз за разом упрямо не даваясь в руки.

Но сейчас я почти не интересовалась древностью и пылинками. Зачем-то пройдя к дальней стене, я смерила ее хмурым взглядом, поддернула рукава и только-только вспомнила, с какого жеста начинается заклинание, как дверь проскрипела — коротко и тревожно. Я торопливо обернулась, почему-то здорово смутившись. Как будто заниматься боевой магией все равно что пирожки из столовой таскать!

На пороге стоял Генри Ривендейл, и вид у него тоже был довольно смущенный.

— А ты здесь что делаешь? — одновременно спросили мы и одновременно замолчали, сообразив, что эльфийского хора, кажется, никто еще не заказывал.

— Что ты здесь делаешь? — повторил герцог, и слабое эхо подхватило его слова.

«Ежиков развожу! На валюту», — хотелось ответить мне, ибо де Максвилль определенно натолкнул меня на банковские темы. Но я сдержалась и сказала так:

— Я не поняла, а где твой плакат с рыжей теткой?

— Какой еще плакат? — Благородный вампир недоуменно поднял брови, и тогда я доходчиво объяснила:

— Прямоугольный. Творческий. Матильдин. На этот, как его, — а-а, практикум по боевой магии!

На провокационные вопросы герцог не отвечал — он предпочитал их задавать. Аккуратно закрыв за собой дверь, он подошел ко мне и, приглядевшись, предпринял второй подход к снаряду.

— Ты здесь чего, заклинание против баньши отрабатываешь? — самым небрежным тоном поинтересовался он, сделав образцово аристократическую физиономию.

— Ну если так можно назвать созерцание этой стенки… — Я была, конечно, сытая, но добродушия это мне не прибавило. — Как, интересно бы знать, можно отрабатывать заклинание без партнера?!

От последней фразы с герцога разом слетел весь аристократ.

— Без кого, без кого? — почти с благоговением спросил он, внимательно глядя на меня. — Без партнера?

— Ну да, — настороженно подтвердила я. — Чего я такого сказала?

— Ничего-ничего, — заверил меня Ривендейл. Будь на его месте Хельги или близнецы, они давно бы уже лежали на полу от хохота. Но Генри, как и подобает благородному дворянину, моментально взял себя в руки. Подойдя к стене, он выстучал по ней пальцами какую-то хитрую дробь.