Гастролёр - [7]

— Шестьдесят долларов, — сообщил администратор, — онли фор май фрэнд, — сказал он, многозначительно показывая на Мухаммеда. Я удивился происходящему, но и к такой сумме, к сожалению, тоже готов не был. Администратор развел руками.

— Но проблем, — опять сказал мой никогда не унывающий друг-таксист, совершенно не расстроившись из-за того, что я оказался, мягко говоря, не нефтяным магнатом. Хотя, чего ему переживать, пять долларов для него у меня ведь нашлось.

— Здесь рядом есть минихотэл, — словами и жестами объяснил он — там дешево.

Мы подъехали к небольшому двухэтажному зданию на соседней маленькой и уже тёмной к тому времени улочке. «ГРАНД ПАЛАС», — гласила крупная надпись над входом. На крыльце, прямо на ступеньках, сидел сам хозяин гостиницы. Не вставая, он кивком поздоровался со мной и обменялся с Мухаммедом длинными приветствиями. Переговоры были короткими и непонятными, а их результат, похоже, положительным.

— Сколько стоит-то? — спросил я, дождавшись паузы в их разговоре.

— Файф гиней[4] — пятерней показал хозяин. Цифра «пять» мне сразу понравилась. Тем не менее, я на секунду замялся. Заметив это, Мухаммед быстро пересчитал для меня. Получалось около полутора долларов.

— Тридцать гиней за неделю, — предложил я, подсознательно почувствовав, что не торговаться в этих краях — как минимум дурной тон.

Али, так звали хозяина, внимательно посмотрел на меня, что-то пробурчал себе под нос, кивнул и жестом показал следовать за ним. Мы поднялись по широкой центральной лестнице наверх и оказались на плоской крыше. Вернее, крыши вообще не оказалось. Лестница выходила прямо на как бы недостроенный этаж — открытую площадку, окруженную по пояс стенами. На ней были беспорядочно расставлены несколько плетеных лежаков, столик и большие кадки с маленькими пальмами. Получалось что-то вроде садика.

— Сегодня ты можешь переночевать здесь, — сообщил Мухаммед. — Сейчас сезон, и везде всё занято. Но тебе повезло: завтра часть постояльцев съезжает, и ты с утра займешь освободившуюся комнату.

Мне почему-то вспомнились Сочи советских лет и ещё фильм «Будьте моим мужем», где отдыхающим сдавали картонные курятники и собачьи будки. Главное, чтобы завтра мне не всучили веник и не сказали, что я дежурный по туалету.

Но с другой стороны, что мне остается? Ехать куда-то ещё совершенно не хотелось. Сказал бы даже, просто не моглось. День выдался нелегким, и измученному телу требовался длительный отдых. Меня «убили» долгий перелет, неизвестность, окружающее пекло, ожидание телефонных переговоров, чужая потная одежда… Может быть, в душ? Завтра… Завтра!

«Завтра заодно и чего-нибудь придумаю, — решил я, — а сейчас надо поспать». Выразив свое согласие и осчастливив Мухаммеда ещё одной пятёркой, я выбрал себе топчан в уголке. Мне принесли плед и подушку. «Гут найт», — пожелали хором мои новые знакомые и, выкрутив лампочку, оставили одного. Я наконец-то снял штиблеты и вытянул ноги. Огромное чёрное небо прямо над головой было усыпано яркими звездами, где-то рядом плескалось море, и теплый приятный бриз доносил густые сладкие запахи южной ночи. Я вдруг ощутил состояние такого беззаботного дурацкого детского счастья. «Хорошо-то как», — промелькнуло в голове. И тут по улице прошли двое. Они о чем-то говорили, мне было слышно каждое слово. «Господи, я сплю почти на улице!»

И снова полез в бумажник, достал всё своё небольшое состояние и, скомкав, засунул в трусы. Чемодан поставил рядом с собой, лег на бок и положил на него руку и ногу. Поди, не сопрут!

* * *

…Яркое солнце светило прямо в лицо, вокруг раздавалась иностранная речь. Кто-то плюхнулся на мой топчан. Я открыл глаза и сначала не мог сообразить, где я, и что, собственно, происходит. Вокруг сидели какие-то люди и, не обращая на меня абсолютно никакого внимания, пили кофе.

— Гуттен морген, — звонко произнесла стриженая девушка, беспардонно сидевшая практически на мне. — Кафэ? — спросила она.

Я кивнул и хотел что-нибудь сказать, но так и не решил, что именно, а главное, как это сделать. Мне передали стеклянную рюмочку, более подходящую, на мой взгляд, для водки, чем для кофе. Напиток в ней оказался крепким, терпким, немного необычным, но приятным на вкус. Я сказал «сэнкью» и закурил. Далее разговор не пошел. Европейцы на самом деле, не отличаются стремлением общаться с теми, кто сносно не говорит хотя бы по-английски. Для них такие люди — представители третьего мира, с которыми контачат, только когда от них что-нибудь нужно. От меня они не хотели ничего, я от них — тоже. О чем тут говорить?

Али в отеле не оказалось, но арапчонок-портье был в курсе событий и неторопливо, как, похоже, здесь было принято во всем, заселил меня в комнату. Для полутора долларов она была очень даже неплохой. Шкаф, тумбочка, кровать и огромный вентилятор на потолке — что ещё нужно на курорте?

Оставив вещи, я решил прогуляться и приодеться. Если плата за комнату полтора доллара в день, я могу считать себя олигархом! Под ярким утренним солнцем всё выглядело совсем иначе, нежели вчера вечером. Свернув за угол «Гранд Паласа», я попал на довольно оживленную улицу, просто кишащую маленькими пестрыми лавочками и магазинчиками. Внизу, метрах в ста, она упиралась в набережную с уже знакомым мне дорогим отелем, а наверху переходила в небольшую площадь.