Гасильщик - [56]

– Прежде всего, успокойтесь, – строго посоветовал Савушкин. – В ее возрасте (ей сколько – девятнадцать?) хочется совершать самостоятельные поступки, иногда экстравагантные. Вы искали ее у знакомых, родственников?

– Да я их никого толком и не знаю. В салон позвонила, сказали, на работу не выходила.

– Ну а подруги, парень у нее есть? – подал голос Кошкин.

– Не знаю… – вздохнула Шпонка. – Она была очень скрытная, ничего о своей личной жизни не рассказывала. Все – молчком, молчком.

– Почему была? – мрачно поинтересовался Савушкин.

– Ну, это… в смысле всегда была… – смутилась Шпонка.

– Доверительных отношений между вами не было? – с напором спросил Савушкин.

Шпонка обиделась:

– Почему вы так говорите? Я ее очень любила.

– Почему вы все время говорите в прошедшем времени? – продолжал допытываться Савушкин.

– Вы какие-то странные люди! – возмутилась Шпонка. – Придираетесь к словам, вместо того чтобы немедленно броситься на поиски.

– Бросимся, только покажите, в какую сторону, – мрачно отреагировал Савушкин. – Но ведь вы не знаете ни ее знакомых, ни даже родственников, полагаю так, по линии мужа?

– Да, по линии моего покойного мужа… Они все отвернулись от меня после того, как Олег семь лет назад умер от инфаркта.

– Мы, конечно, найдем и опросим всех ее родственников и знакомых, – уже другим тоном продолжил Савушкин. – Да, и принесите нам ее школьный альбом.

– Хорошо, если найду…

– И запишите, пожалуйста, номер ее мобильного телефона в заявлении.

Шпонка торопливо написала заявление, протянула Савушкину.

Никита в свою очередь дал посетительнице квадратный листок.

– Если что-нибудь вспомните, позвоните по этим телефонам.

– А если Маша найдется, не забудьте сообщить, – добавил Кошкин.

Савушкин бегло прочитал заявление.

– Значит, так, Мария Олеговна Лихолетова. 19 лет. У вас разные фамилии. Дочь не родная? – резко спросил Савушкин.

– Ну как же не родная? – возмущенно воскликнула Шпонка. – Когда умер Олег, я заменила ей мать. Какие же вы черствые люди!

– Работа у нас грубая, так что извиняйте, – холодно заметил Савушкин. – Общаемся с убийцами, насильниками, живодерами. Специфический контингент.

– Вы найдете ее? – Голос женщины дрогнул.

– Будем искать, только принесите хоть какую-нибудь ее фотографию, – сказал Савушкин.

Шпонка спохватилась.

– Ой, в самом деле… Сейчас принесу…

Женщина тихо вышла.

– Что-то ты сегодня, Никита Алексеевич, не просто черствый, а вообще как рашпиль, – заметил Кошкин.

– Изя Рашпиль, которого на заре лейтенантской юности я посадил за кражу скрипки из школьного оркестра, был, кстати, милейшим юношей, – заметил Савушкин. – А вот эта мадам, поверь мне, терпит падчерицу лишь потому, что она обладает правами на квартиру, в которой они живут… Давай зови Андрюху, сейчас раскидаем, кому чего отрабатывать. Чует мое сердце, здесь не все ладно.

Заглянул в кабинет самый юный и разбитной из оперативников – Андрюха Ряхин.

Савушкин показал на диван:

– Падай.

Андрей уселся, положил блокнот на колени. Савушкин покосился на блокнот.

– Фабулу Серега тебе расскажет. Значит, пойдешь в школу, где она училась, там найдешь адреса ее одноклассников. Девятнадцать лет девчонке, связи с одноклассниками еще поддерживает. И по списку – всех опроси… Ты, Серега, пойдешь к соседям, аккуратно выясни, как они там – жили не тужили… Ссорились, нет, имеется ли кавалер у мадам? У старушек на лавочке поспрашивай… В наше гнусное время не только прав на квартиру лишают, но и права на существование. И всех их, убиенных, везут из Москвы закапывать к нам в область. А у нас – их раскапывают, и мы получаем глухие «висяки» нераскрытых убийств. Несправедливо…

Кошкин сурово констатировал:

– Зажрались эти москвичи.

– Это мы – обожрались их трупами, – уточнил Ряхин.

– Что-то по тебе не видно, – продолжил тему Кошкин.

– Ну все, ребята, за дело! – прервал треп Савушкин.

Опера ушли. Савушкин в задумчивости потер нос. Он давно заметил за собой, что после этих манипуляций его как бы осеняет и в голову приходят неожиданные идеи. Никита решительно набрал номер телефона.

– Здравствуйте, это Анастасия Иванова? – серьезно вопросил он. – Это из милиции. Майор Савушкин. Что вы делаете сегодня вечером?

– Привет, Никита, – отозвалась из трубки Настя. – Что ты сегодня такой официальный?

– Хочу неофициально пригласить тебя на тихий ужин в преддверии запутанной истории, которая, похоже, свалилась на мою шею.

– Сегодня? Ну никак не могу, Никита. Я – ответственная по номеру.

– Обещаю эксклюзив.

Настя вздохнула.

– Согласна, но – завтра.

– Есть еще одна эксклюзивная информация для моей журналисточки.

– Ну, говори, – поторопила Настя.

– Я тебя люблю…

– Никита, извини, мне тут полосы притащили. Созвонимся…

Настя отключилась первой.

2-е число. Дело было днем.

Оперуполномоченный Андрей Ряхин, или, как его звали в УВД женщины, «уполномоченно озабоченный Андрюша», шел в школу, в ту самую, которую сам заканчивал лет семь или уже восемь назад. Он показал удостоверение безликому охраннику, в котором едва узнал выпускника какого-то… года, прошел в кабинет директора.

– Разрешите, Клавдия Порфирьевна? Здравствуйте, я из уголовного розыска. Андрей Ряхин.