Гасильщик - [58]
– С чего ты взял?
– А у них накануне такой крик стоял, – вполголоса сказал Роман, – что я даже проснулся: чего-то падало, грохот. Даже этот гугнивый Курбан, всегда молчал в тряпочку, а тут свои права стал качать… А потом – гробовая тишина…
Кошкин налил по второй. Роман снова отогнул мизинец и, резво подымая рюмку, зацепил им за ручку кружки; кружка опрокинулась, на стол вылился чай.
– Вот незадача… – сокрушенно сказал Роман, чокнувшись с гостем. – Сегодня утром Варвара обзвонилась, к соседям, ко мне прибегала… Машу, говорит, не видел случайно? Не была у тебя? Откуда – от сырости? Чего ей делать у старого холостяка?
– Ну, давай, чтоб разрулилось, – ввернул Кошкин.
Роман снова привычно оттопырил мизинец.
– Чтоб нашлась…
Он задумался, держа рюмку, тут у него зачесалось в носу, он ковырнул мизинцем, и – беда: водка пролилась ему на шорты.
– Ой-е-е-ей!!! – заорал он, будто на ляжки ему пролился расплавленный свинец.
Глаза у Ромки заблестели: то ли от слез, то ли от начальной стадии опьянения.
– А ты попробуй не оттопыривать, – флегматично заметил Кошкин.
Роман вздохнул.
– Привычка… Мою жену тоже это раздражало. А вообще, Серега, чтоб ты знал, это – тайный знак принадлежности к дворянству.
Роман закашлялся.
Кошкин торопливо налил водку в рюмку. Роман, кивая, поблагодарил, снова оттопырил мизинец.
– Мизинец!!! – закричал Кошкин.
Роман поспешно пригнул палец. Выпили.
– Вот видишь… – наставительно произнес Кошкин, встал из-за стола. – Ну, ладно, Ромка, мне пора.
– А допить?!
– Больше трех нельзя. Служба… – строго пояснил Кошкин.
– Да какая еще служба?
– Да та, которая на первый взгляд как будто не видна, – усмехнулся Кошкин. – Извини, не успел представиться, видишь, попал сразу в твои дружеские объятия. Даже растерялся… Ты, Ромка, живое ископаемое эпохи развитого социализма. Душа и квартира – нараспашку… Я, Ромка, опер из уголовного розыска, Сергей Кошкин.
Кошкин достал удостоверение, протянул ошалевшему Ромке.
– Ну, мужик, ты даешь, – очумел тот. – Я тут… нараспашку… Значит, ты меня колол? Мастак…
Кухаркин обиделся, замолчал, уставился в окно.
– Ну, чего ты обиделся?
Роман поднял вверх палец.
– Я с тобой водку пил! А ты… Нет у вас, ментов, совести…
– Ну, чего ты, в самом деле? – вопросил Кошкин. – Ты ж сам меня пригласил!
– А про условный стук откуда узнал? – буркнул Роман.
– Этот условный стук любая девочка из общежития знает, – наставительно пояснил Кошкин. – Которая мальчика ждет.
– Да, лопухнулся… – Ромка почесал затылок. – Ну, давай допьем, что ли?
– В другой раз. А мне сейчас – к твоим соседям. С Курбаном познакомиться хочу.
– Познакомься… Только ты не говори, что у меня был.
– И ты не говори, что опер приходил.
– Заметано, – согласился Роман.
Обменялись рукопожатием. Роман тихо открыл дверь, выпустил Кошкина. Сергей подошел к двери, нажал кнопку звонка.
Дверь тут же открылась. На пороге стоял Савушкин в куртке. Очевидно, только что вошел в квартиру.
– О, как! – изумился Кошкин.
– Тебе чего? – сурово поинтересовался Савушкин.
– Пришел познакомиться поближе.
– Я что тебе сказал? – нахмурился Савушкин.
– Уже был… – тихо ответил Кошкин, кивнув на соседнюю квартиру.
Савушкин по-хозяйски разрешил:
– Ну, заходи…
За спиной у Савушкина молча стояла Варвара.
Кошкин расплылся в дежурной улыбке оперативника.
– Добрый вечер. Можно к вам?
– Добрый… – без эмоций ответила Варвара. – Проходите. Не желаете ли чаю, кофе с котлетами, только с пылу с жару.
– Спасибо, – вежливо отказался Савушкин. – Обойдемся…
Савушкин и Кошкин прошли в комнату и осмотрелись. Все свободное пространство было заставлено, заполнено, завалено ажурными скатерочками, фигурками собачек, кошечек, ангелочков, на стенах висели жуткие репродукции с натюрмортами, и в завершение – положенный по бессмертной моде – сервиз «мадонна» в шкафу за стеклом.
Среди всего этого подавляющего изобилия сыщики не сразу и заметили застывшего в кресле Курбана в черной кожаной куртке. Тут он дернулся, не зная, как поступить: встать или продолжать сидеть, приняв хозяйский вид.
Савушкин, заметив Курбана, тоном, не оставляющим альтернативы, рявкнул:
– А вы кто, гражданин? Документы!
Курбан подскочил, будто получил хорошего пинка, быстро достал из кармана куртки азербайджанский паспорт, протянул Савушкину.
– Курбан Степанович Алиев. – Савушкин хмыкнул.
Курбан торопливо пояснил:
– Папа у меня русский, а дедушка – азербайджанец.
Варвара тем временем шустро заскочила в ванную комнату, скинула халат, достала внушительный флакон с какой-то парфюмерией, опрыскалась со всех сторон, особенно основательно под мышками. Потом резкими движениями поправила прическу, встряхнула грудь, натянула блузку и брюки.
В комнату вошла со свежей улыбкой.
Савушкин и Кошкин принюхались, переглянулись и поморщились: от парфюма Варвары по комнате пошел густой дух.
– Он у вас проживает? – закашлявшись, спросил Савушкин у Варвары.
Варвара с наигранным смущением ответила:
– Он приходит в гости.
– Есть показания соседей, что Алиев проживает постоянно, – внес ясность Кошкин.
– И без регистр-а-ации… – подвел итог Савушкин.
– Мы оформляем документы на постоянную прописку, – тихо сказала Варвара.
1943 год. Танковый экипаж лейтенанта Ивана Родина воюет на Курском направлении. Именно здесь немцы сосредоточили свои лучшие бронетанковые силы в надежде переломить ход войны. Но и наши уже научились бить грозного врага. У экипажа Родина солидный личный счет подбитых фашистских бронемашин. Однажды им даже удалось угнать «тигр» прямо из расположения противника. Но вместо благодарности загремел лейтенант в штрафбат. Там бы и сгинул, если бы не приказ: любой ценой добыть экземпляр новейшей немецкой техники. И пришлось Ивану Родину и его отважному экипажу снова врываться на своем танке в ад войны без каких-либо шансов выжить…
Книга фронтового журналиста Сергея Дышева «Потерянный взвод» – уникальна. Это горькая и беспощадная правда о реальных событиях и людях, которые отправились выполнять «интернациональный долг», и попали в кровавое месиво долгой и тяжелой Афганской войны. Эта книга очевидца, написанная из окопа, – о тех, кто испытал все сполна: штурмовал высоты под кинжальным огнем и терял боевых друзей, горел в БТРах, был вычеркнут из списка живых – и выжил.
Правительство бросило этот полк на произвол судьбы, оставило медленно сгорать в огне междоусобной войны. Командир полка Лаврентьев держит осаду с одним солдатом и двумя десятками прапорщиков и офицеров. А вокруг — полный хаос. К оружейным складам рвутся банды, город кишит отпущенными на волю зеками и сбежавшими из дурдома психами. Эти гротескные сцены напоминают сценарий для фильма ужасов, но самое страшное то, что все так и было на самом деле…
Чеченская война — специфический наркотик. Она затягивает. На нее подсаживаются. Жестокость, мстительность, безрассудство врастают в душу намертво, ломают характер, превращают бойцов в машины убийства с вечным двигателем. Солдаты возвращаются к мирной жизни, надевают «гражданку», влюбляются, женятся, но некоторые из них продолжают вести себя так, будто вокруг война и повсюду — враги…
У него не оставалось ни одного шанса, когда он встретил в Дагестане чеченского полевого командира – своего бывшего сержанта Шамиля, которого когда-то учил воевать в Афгане. Судьба дала ему шанс уцелеть и тут же отобрала его, оставив один на один с таинственной организацией, оказавшейся самой жестокой криминальной группировкой Таиланда. Чтобы выжить, он избрал один закон – закон оружия.
Сборник открывается новой работой В. Веденеева «Обвиняется в измене?..». Одно из центральных мест в ней занимает эпизод в кабинете И. В. Сталина, когда генерал А. Е. Ермаков в 1943 году, вопреки мнению Л. П. Берии, пытается отвести чудовищное обвинение от советского полководца К. К. Рокоссовского в измене Родине, настаивает на проверке версии, намеренно пущенной гитлеровскими спецслужбами. Последующие события подтверждают правоту А. Е. Ермакова. В сборник вошли также остросюжетные повести «Иду за горизонт» И. Подколзина и «Пуля на ладони» С.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
Рассказ Охота на Тигра погружает в окопы Великой Отечественной Войны давая почувствовать всю тяжесть быта и накал сражения отряда бронебойщиков. Популярность книг и фильмов о войне доказал факт успеха "«28 Панфиловцев» и то что книги о мужестве предков были и будут интересны читателям всех возрастов. Книга посвящена Павлу Ивановичу Шпетному – подбившему из противотанкового ружья 6 танков.
«Три разных армии» — это сборник рассказов. Действие «Артиллерийской дуэли» происходит во время Великой Отечественной. Молодой необстрелянный и плохо обученный солдат неожиданно попадает в страшную переделку, но видя, как храбро ведут себя товарищи, решает стоять до конца, это и спасает ему жизнь. Но коммунистическая пропаганда даже простой солдатский подвиг извращает по-своему. Рассказ «Дембельский аккорд» посвящен советской армии времен застоя. Здесь повествование сопряжено с юмором, т. к. иначе и быть не может.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
До "дембеля" рядовому Данко Шагаеву осталось немного, но долгожданная встреча с "гражданкой" под угрозой. Из части, где он служит, стали исчезать молодые солдаты, и командиры видят причину этого в "дедовщине". Обстоятельства складываются так, что Данко оказывается перед выбором: отправиться в дисбат, или выяснить, куда исчезают солдаты. Сумятицу в происходящее вносят дикий ротный старшина, возлюбленная Шагаева красотка Наташа из санчасти, и события, которые стали стремительно происходить в полку в последнее время.
«Китобои» — это не десяток угрюмых парней в противогазах, это нормальная ОПГ со своей структурой, интригами и конфликтами. И снабженцами, да. Как и в каком составе принималось непростое решение об убийстве императрицы Джессамины Колдуин, и что из этого в конце концов вышло — ниже. (Фанфик по игре «Dishonored»).
В Москве объявился серийный убийца. Оперативники сразу окрестили его «Скульптором»: после расправы убийца закапывал жертву по грудь в землю и обмазывал верхнюю половину цементом, в итоге получалось нечто похожее на бюст. Между первыми жертвами долго не могли найти никакой связи, однако в итоге выяснилось, что все убитые учились в одном классе. Школьная обида одного из учеников 10-А через двадцать лет обрушилась на головы мальчишек злосчастного класса. Но кто этот обиженный? Или обиженная? За что мстит? Под подозрения попадают то один, то другой одноклассник, число жертв растет, и круг подозреваемых стремительно сужается… Оперативники начинают зло шутить, что если им не удастся вычислить убийцу в ближайшее время, он выдаст себя сам: им останется лишь арестовать последнего оставшегося в живых…В сборник вошли повести «Кладбище для однокла$$ников» и «Однокла$$ники играли в убийство».