Гашек - [85]

Части чехословацкого корпуса приближаются к Самаре. Ярослав Гашек лихорадочно готовится к обороне города. Докладывает председателю Самарского Совета Куйбышеву о боеспособности своего отряда. Посещает собрание анархистов. Его заявление о том, что он и сам бывший анархист, вызывает бурю аплодисментов. Но, ко всеобщему разочарованию, Гашек разбивает пораженческие аргументы анархистов. Во всех самарских газетах он публикует предостережение чехословацким войскам, которое заканчивает взволнованным возгласом: «Братья, остановитесь!»

Но даже самые искренние и прочувствованные слова не могут остановить легионерских полков, дезориентированных руководством и пораженных политической слепотой. Гашек, долго веривший в революционный характер чехословацкого войска, едва не заплатил за эту ошибку жизнью. Его предупреждают, что легионеры питают к нему особую ненависть и намерены с ним расправиться.

Он издает последнюю листовку и предупреждает в ней: «Мы точно знаем настроение наших товарищей на родине, в Чехии и Словакии, все они готовы бороться за победу мировой революции. Поэтому объявляем всех чехов и словаков, которые примут участие в авантюре Национального совета, предателями мировой революции. Наш народ никогда не позволит им вернуться на родину, в свободную Чехословакию».

После боя в районе станции Липяги под Самарой стало ясно, что падение города неизбежно. Гашек сопровождает свой отряд на вокзал, но сам в эшелон, отправлявшийся на юго-восток, к Бузулуку, не садится. Он возвращается в город, по некоторым сведениям, для того, чтобы ликвидировать архив, который мог попасть в руки белогвардейцев. Затем, переодевшись, уходит на северо-восток, по направлению к Большой Каменке.

В роли полоумного сына немецкого колониста из Туркестана

«Полевой суд чехословацкого войска, Омск, 25 июля 1918. Ордер на арест № 203.

Полевой суд чехосл. войска на основе предложения общественного обвинителя нижеследующим выдает ордер на арест Ярослава Гашека, бывшего члена редакции журнала «Гумористицке листы» в Праге, бывшего добровольца 1-го чехословацкого полка имени Яна Гуса, редактора «Чехослована» в Киеве, члена редакции газеты социал-демократов (коммунистов) «Походень» («Факел») в Москве, организатора чехословацкого красноармейского отряда в Самаре, обвиняемого в многократной измене государственным интересам чехословацкой нации.

Всем участникам чехословацкого революционного движения строжайше приказывается арестовать Ярослава Гашека, где и когда бы он ни появился, и под усиленной охраной доставить в полевой суд чехословацкого войска.

Председатель полевого суда: Айзенбергер, собственноручно.

Следователь: Гесс m. p., собственноручно».

О том, что пережил Гашек с начала июня 1918 года, когда, переодетый, он покинул Самару, до сентября того же года, когда он добрался до занятого Красной Армией Симбирска, у нас нет сведений, за исключением единственного упоминания в письме Салату-Петрлику[104].

«От непоследовательности я избавился за 30 месяцев неустанной работы в коммунистической партии и на фронте, не считая небольшого приключения после того, как в 1918 году „братья“ взяли штурмом Самару и мне два месяца пришлось играть роль слабоумного сына немецкого колониста из Туркестана, который в молодости ушел из дому и бродит по свету, чему верили и дошлые патрули чешских войск, прочесывавшие местность». Это упоминание не может охватить всего драматизма событий. Гашек опять переживал глубокое разочарование — его вера в революционность чехословацкого войска была развеяна. И теперь ему угрожает кровавая месть собственных земляков.

Как всегда, не видя выхода из создавшегося положения, он прибегает к шутовской маске. Скрывается в татарских деревнях под видом «полоумного сына немецкое го колониста из Туркестана». Теперь это уже не дадаистская выходка, а продуманная попытка избежать смертельной опасности. Гашек не мог выдавать себя за русского, он не настолько хорошо владел разговорным языком, произношение тоже сразу бы его выдало. Как чех он вызвал бы подозрения. Выгоднее всего было играть роль немецкого колониста. Под этой личиной Гашеку удалось обмануть встречавшиеся на пути легионерские патрули. Рассказывают такой случай. Однажды Гашек, переодетый крестьянином, ехал на подводе. Когда появился патруль, он быстро нагнулся и стал собирать намеренно рассыпанное под телегой зерно, чтобы чешские солдаты не могли разглядеть его лицо.

Существуют не вполне достоверные сведения, что Гашек работал в окрестностях Самары в подполье. По воспоминаниям Ольги Миненко-Орловской[105], он якобы скрывался неподалеку от Самары в поселке Дачи, в загородном доме бывшего преподавателя бузулукской гимназии Каноныкина, с которым познакомился, находясь в лагере военнопленных в Топком. Каноныкин будто бы уговорил деятеля бузулукской земской управы Миненко-Орловского взять Гашека в свою семью домашним учителем. Но пока велись переговоры с администрацией лагеря, Гашек уехал в Киев. С дочерью Миненко-Орловского Ольгой Гашек случайно познакомился в апреле 1918 года в редакции газеты «Солдат, рабочий и крестьянин». В трудное время она вызвалась помочь ему и укрывала на даче своего дяди Каноныкина — члена самарского правительства. Все это мало похоже на правду, как и утверждение, будто во время неожиданного прихода легионерского патруля Гашек играл под Швейка и посылал насмешливые приветы поручику Чечену