Гашек - [41]

В 1909 году художник и иллюстратор Йозеф Лада стал издавать в рабочей типографии национально-социалистической партии сатирический журнал «Карикатуры». Название журнала и имя редактора указывают, что главным в нем был рисунок. Искусство слова представлено здесь сатирами и юморесками или текстами под карикатурами. Сначала журнал выходит на простой газетной бумаге (так называемое малоформатное издание), позднее — на бумаге лучшего качества с цветными иллюстрациями (издание большого формата).

Особенный успех имело малоформатное, народное издание «Карикатур». В нем как раз и печатаются чаще всего вещи Ярослава Гашека, который под различными псевдонимами — например, Йозеф Пексидер, Ладислав Чижек, Антонин Кочка и др. — заполняет целые номера.

Как приятель Лады, к тому же еще и живущий у него, он помогает при составлении и верстке номеров, раздобывает шутки, анекдотические сюжеты для рисунков и не скупится на оригинальные идеи. Благодаря своей находчивости и легкости пера Гашек стал настоящей опорой журнала. «Редактор мог на него положиться, зная, что материал он напишет в один присест. Гашеку было все равно, где писать, и ничто ему при этом не мешало. Однако шутки и анекдоты, связанные с конкретной ситуацией, ему не удавались», — замечает Лада.

Отношение журнала к собственной, национально-социалистической партии было весьма свободное, здесь даже удалось напечатать пародию на одного из вождей чешских национальных социалистов Вацлава Клофача. Наряду с нападками на представителей социал-демократии — постоянной мишени национально-социалистической прессы, — журнал направляет острие сатиры и против ведущей силы чешской либеральной политики — против партии свободомыслящих (прежде — младочехов).

Каким было состояние чешской политики в предвоенное десятилетие? Главенствующая национальная партия младочехов перенимает от своих предшественников, старочехов[52], дурное наследие — практику политических сделок, компромиссов и уступок. В ту пору Чехия принадлежит к наиболее развитым в промышленном отношении областям монархии, и у венского правительства с ней немало хлопот, в особенности много беспокойства доставляет ему классово сознательный чешский пролетариат. Однако слабость чешской политики заключалась в том, что она в значительной степени основывалась на плохом понимании реального соотношения сил, была неповоротливой и негибкой. Многое в ней определялось специфическим характером разочарованной в своих надеждах малой нации, некогда игравшей в европейской политике значительную роль, но затем оттесненной более сильными соперниками и оказавшейся на провинциальных задворках. Отсюда шарахание от чрезмерной осторожности к мании величия. В пору, когда сотрясались самые основы австро-венгерской державы, чешские лидеры выдвигали минимальные требования и наперебой заверяли правительство в лояльности. А когда габсбургской монархии удалось укрепить свои позиции и шансы порабощенных наций на завоевание свободы упали до минимума, чешские вожаки принялись упрямо заявлять об исконных исторических правах чешского королевства и добиваться равенства чешского и немецкого языков.

Рядовой гражданин, лишенный реальных политических возможностей и стиснутый рамками строгих бюрократических предписаний, предоставлен самому себе. Непричастность к политической игре и всевозрастающее чувство гнетущего бесправия пробуждают в нем скрытые духовные силы, наблюдательность, проницательность, ум. Поэтому в чешских землях создается тайное оппозиционное общественное мнение, возникает молчаливое взаимопонимание между народными массами и революционными интеллектуалами. Растет и ширится убеждение, что Австро-Венгрия — переживший себя анахронизм и ее существование абсурдно. Антиавстрийский оппозиционный образ мыслей проявляется главным образом в насмешках над Габсбургской династией. Зачастую это намеки и пародии, подсказанные текущими событиями. Во время одного из императорских посещений Праги в журнале «Баштыржув курир» («Курьер охранителей прудов») появилось изображение Франца-Иосифа I на мосту Чеха в Праге с таким текстом: «Procházka na mosté» («Прогулка по мосту»). Читатели, поняв подзаголовок как фамилию и одновременно прозвище императора, стали называть его: старый Прохазка, Франта Прохазка и т. д. Дискредитирующая императорское достоинство смешная игра слов весьма точно отражает стихийно-анархическое, оппозиционное настроение чешского народа.

В контакте с этой общественной и языковой средой Гашек обогащает набор своих художественных средств. Он пародирует язык парламентских выступлений, программных деклараций и передовых статей, слог полемических реплик, судебных отчетов, объявлений. В сатирах сталкиваются различные речевые слои и стили. Банальные словесные обороты и языковые клише тем самым актуализируются, становятся выражением абсурдного характера эпохи.

Как уже было сказано, особую роль в гашековской иронической мистификации играет предметная деталь. Именно искрометная, многозначная деталь вскрывает в его политической сатире деформацию господствующих символов и мифов. Широко пользуется Гашек предметной и речевой деталью и в своей галерее карикатурных портретов политических и общественных деятелей.