Гас - [97]

— По мне, так звучит отлично. Ма уж точно не будет возражать.

— Черт, учитывая то, что происходит сейчас между нашими родителями, мы вполне можем стать сводными братьями.

Я смеюсь, потому что он прав. Ма проводит большинство выходных с доком Бэнксом. И она счастлива. Я никогда не видел, чтобы она с кем-то встречалась, поэтому их отношения — это что-то необычайное.

— Неужели мы только что стали лучшими друзьями? – кричу я голосом Уилла Феррелла, цитируя кинофильм «Сводные братья». Не знаю, поймет ли он, что к чему.

К моему удивлению, Келлер с энтузиазмом отвечает:

— Да.

— Хочешь, пойдем в гараж и позанимаемся карате? – продолжаю я.

— Да, — отвечает он, и мы оба начинаем смеяться.

Я уже давно не надрывал так живота.

— Спасибо, чувак. Мне это было нужно.

— И мне. Ну что ж, игра на фортепиано прекратилась, а это означает, что занятия закончены. Мне нужно забирать Стеллу. Спасибо, что позвонил сегодня. Я скучаю по Кейти, Гас. И всегда буду любить ее. Ни дня не проходит, чтобы я не думал о ней. Хотя теперь все по-другому, чем несколько месяцев назад. Больше нет боли, осталась лишь радость. Я теперь живу и за нее тоже. Живу, имея цель. Мы со Стеллой отлично проводим время, но ничего этого не было бы, если бы не Кейти. Она научила меня жить. И любить. И теперь я не намерен терять время.

Я киваю, как будто он может меня видеть.

— И я тоже. Отличных выходных, чувак. И передавай мисс Стелле от меня привет.

— Передам. Береги себя, Гас.

— Ты тоже. Созвонимся.

— Пока.

Закончив разговор, я сразу же звоню Ма. Она в дороге, едет на кладбище с тюльпанами и батончиком «Твикс». И так же, как Келлер, переносит годовщину стойко, с радостью вспоминая об Опти. Я рассказываю ей о том, что только что общался с Келлером и даже поделился нашим диалогом сводных братьев, над которым она только посмеялась, но никак не опровергла слухи. Может, у них и правда все серьезно.

К тому моменту как я завершаю свои звонки, у меня остается время только для того, чтобы принять душ и написать сообщение Скаут.

С добрым утром!

Когда я выхожу в гостиную, то вижу три пары глаз, которые обеспокоенно смотрят на меня.

Франко говорит первым:

— С добрым утром. Ты в порядке, здоровяк?

— Все нормально, чувак. – Знаю, они переживают, что я могу расклеиться из-за Опти. – Мне всю жизнь будет ее не хватать, но она всегда со мной, — говорю я, хлопая себя по груди. – Мы должны закончить сегодня «Judgment Day[21]», но в память об Опти давайте сымпровизируем. Будем просто играть. Посмотрим, что из этого получится. Вы же понимаете, что она все это время наблюдала за нами в студии. – Я чувствую ее там, с нами, каждый день. – Так что будем делать то, что она любила. – Опти нравилось просто играть. Она была невероятно творческим человеком. Как будто музыка жила внутри нее и каждый раз, когда она писала что-то новое, то выпускала из себя лишь маленькую часть ее.

Они улыбаются и кивают. Франко уже стоит у двери.

— Давайте начнем поскорее. Я официально объявляю сегодня – Днем Кейти. – Он придерживает для нас дверь, и мы все выходим на парковку. – Забавно, что ты упомянул о том, что чувствуешь Кейти в студии. Я думал, что один такой. Иногда, когда я погружаюсь в музыку, то слышу, как она шепчет мне в ухо какое я сексуальное животное, когда играю и что всегда был ее любимчиком.

Я улыбаюсь, так как понимаю, что он сказал об этом только для того, чтобы заставить меня рассмеяться.

— Заткнись, чувак. Не спорю, ты сексуальное животное, но никогда не был у нее в любимчиках.

С выражением огорчения на лице, Франко открывает грузовик, и мы забираемся в него. Он оборачивается и пристально смотрит на меня.

— Это больно. Очень больно. – Но к концу фразы чувак уже не может сдержать улыбку. – Кто хочет кофе? Начнем День Кейти прямо сейчас, со стаканчика кофе в ее честь.

Мы заезжаем в «Старбакс», тратим примерно двести долларов на четыре кофе и направляемся в студию. Не сказать, что МДИЖ рад такому «выходному», но все же соглашается. Ему тоже нравилась Опти.

Я начинаю играть на акустической гитаре и обращаю внимание на то, что МДИЖ записывает меня. Не всегда, а только, если ему что-то нравится.

Такое чувство, что она сейчас в этой комнате, со мной. Я слышу, как в голове проигрывается вступление и беру электрогитару. У меня уходит минута на то, чтобы настроить дилэй [22]и отрегулировать педали эффектов[23].

Ноты наслаиваются друг на друга, пока пальцы не касаются струн и не дают им жизнь.

Вступление, несмотря на дилэй, выходит очень четким, в каждой ноте слышится индивидуальность. Я проигрываю его несколько раз. Все качают головами в такт музыке. Я киваю Франко.

— Чувак, помоги мне. Его нужно немного ускорить. Не стоит меня ждать. Дави на меня. Я буду отставать, а ты продолжай играть. Это сработает, доверься мне. Только римшот[24], без струн.

Вначале мы как будто сражаемся друг с другом. Он пытается подстроиться под темп, но я хочу не этого. Франко пока полагается на меня, потому что не слышит того, что слышу я. Мы еще несколько раз проигрываем вступление, я ему все разъясняю и, наконец, он рвется вперед, оставляя меня позади. И это работает.