— Это касается благоустройства школы?
— Не совсем, — Слизерин криво улыбнулся и замолчал.
Гриффиндор ждал. Он уже уловил нечто подозрительное в поведении своего друга и приготовился отражать неизвестные нападения.
— Ах, Годрик, почему ты не веришь мне? — не соответствуя словам, голос Слизерина был сух, а взгляд ледяным. — Все еще опасаешься, что я могу составить тебе конкуренцию?
— Конкуренцию? — удивленно вскричал Гриффиндор. — Что тебе только приходит в голову, Салазар? И почему я должен чего‑то опасаться? Я не понимаю цели твоего визита. Ты пришел, чтобы снова угрожать мне?
— Это не угроза, и ты отлично знаешь это, — Слизерин вдруг подался вперед, его глаза вспыхнули. — Ты можешь не признавать того, что знаки уже повсюду, но ты не можешь отрицать, что время пришло, не так ли?
— И это и есть твоя истинная цель? — Гриффиндор смотрел на собеседника испытующим взглядом. — Ты видишь, что небо над горами скрылось за тучами, ты знаешь, что пробудилась ужаснейшая сила, и ты просишь о помощи? Я не верю этому, и я скажу тебе почему: мы, наконец, заключили мир, ты сам внес в это дело немалый вклад. Эти силы были побеждены нами, благодаря нам они существуют теперь сами по себе, в неопределенных формах, не имея опоры. С какой стати нам теперь будить их? Ни один человек не может овладеть ими, я говорил тебе это бесчисленное множество раз. Салазар, я должен был знать с самого начала, что ты не успокоишься. Это и есть твои «дела»? Ты позволил заманить себя в ловушку и полагаешь, что мы теперь поможем тебе, я прав?
— Ты не знаешь, что говоришь, — сдержав гнев, Слизерин продолжил: — К твоему сведению, я многое изучил и понял за это время. Гора молчит, да, но это пока… Если не принять срочных мер, случится то, о чем мы будем сожалеть потом вечно. И ты — в первую очередь.
— Неужели? — Гриффиндор нахмурился. — Теперь ты делаешь вид, будто все зависит от меня. Но ведь это ты вошел в соприкосновение с такими материями, которые никто из нас не считает для себя приемлемыми. Поэтому я спрашиваю тебя: причем здесь мы?
— Ведь это мы — четверо защитников мира, — с насмешкой ответил Слизерин. — И мы должны, собственно, защитить его еще раз, если что‑то произойдет. Мне думается, что‑то уже произошло, пока ты погряз в заботах о школе и не хочешь ничего больше видеть и слышать.
— Ты думаешь, что Хогвартс ослеп и оглох, после того как ты покинул его? — Гриффиндор, не выдержав, вскочил с места. — Теперь я вижу, Салазар: я вижу этот блеск в твоих глазах, и я узнаю его! Ты хочешь захватить власть с нашей помощью. Но подумай! Клянусь тебе, я не приму в этом участия, а ты можешь погибнуть. Как и все, кто не делится властью с другими.
— Ты ничего не понимаешь! Ты не понимаешь, что это за власть! — вновь овладев собой, Слизерин поднялся. — Так что же, я не могу положиться на тебя, Годрик?
— Что касается этого дела, можешь забыть об этом!
Слизерин поклонился с нарочитым презрением и быстро вышел. Гриффиндор вновь сел в кресло и медленно отпустил рукоятку своего меча.
Через несколько минут в кабинет вошла Хельга Хаффлпафф.
— Зачем он был здесь?
— Чтобы убедить меня присоединиться к нему и напасть на Гору.
— Ты ведь не согласился с ним? — испуганно спросила она.
— Конечно же нет! Но я не знаю, как к этому отнесется Ровена, она непредсказуема, — Гриффиндор бросил на Хельгу измученный взгляд. — Я не хотел, чтобы с ним это случилось, хотя у меня все время возникало предчувствие, что рано или поздно что‑то подобное произойдет. Это ведь его выбор, не так ли?
— Да, но ты так много для него сделал… и должен теперь сражаться против него, как и все мы. Я не думаю, что у него есть шансы на победу.
— Это как посмотреть, Хельга, он уже проник достаточно глубоко в Темные Знания, чтобы стать действительно опасным. И, прежде всего, для самого себя, ведь каждый, кто стремится к власти, неосознанно стремится и к бессмертию. И это самое страшное. То, с чем Салазар имеет дело, обессиливает его, лишает его добродетели.
— И это очень односторонне, — добавила Хельга.
— Он не видит этого… Хельга, я очень хотел отодвинуть это как можно дальше, но, похоже, мы стоим на пороге новой войны, и многое зависит от моего решения. Что же… я сделаю все возможное.
— Но побереги свои собственные силы какое‑то время! Еще возможно, что… ты думаешь, он осмелится?
— Он осмелится, — уверенно сказал Гриффиндор и больше ничего не прибавил. За окном бушевал ураган.
Они встретились через несколько месяцев, уже в качестве противников. Гриффиндора поразила коренная перемена в его друге, который был уже не похож на себя. Древняя магия, которая жила в Горе, была непобедима и неподвластна ни одному из живущих. Но Слизерин все же предпринял попытку, заплатив непомерно высокую цену. Его силы были на исходе, и некогда выдающийся волшебник, чувствуя близость смерти, пытался еще цепляться за жизнь, но все было тщетно. Великая Тьма Горы высасывала из него все жизненные соки. Лишь отчасти ему удалось подчинить эту силу, но и эту часть он не смог нести, и его врожденное честолюбие не помогло ему. Сам воздух вибрировал вокруг места, которое он обозначил как свое владение; оно было окружено непроходимыми топями, густыми лесами, а над всем возвышалась Гора, вершина которой, казалось, упиралась в небо, скрываясь в облаках.
